Он тяжело дышал, и глаза у него были полуприкрыты, как убольной птицы.

– Я не поеду в интернат в Воронеж. – Он тяжело сглотнул. –Ни за что, никогда! Пусть он делает со мной все, что хочет! Пусть до смертизабьет, только я не поеду!

– Куда ты дел крест?

– Спрятал.

– Где?

Он посопел еще немного, а потом сказал с отчаянием:

– На яблоне! Там такая развилка и вроде дупло! Ты теперьменя выдашь, да?

Тата подумала немного.

– Нам надо спускаться, – сказала она. – Мы и так торчим тутслишком долго. И еще надо сообразить, как его вернуть, этот крест, чтоб никтоне догадался!

– Ты меня не выдашь?!

– Приедет мой муж, и он точно придумает, как тебе помочь. Яобещаю, Даня. Ни в какой интернат в Воронеже ты не поедешь!

Он смотрел на Тату, не отрывая глаз.

– А… что можно придумать?

– Я не знаю. Но он всегда что-нибудь придумывает! Ты сейчастихонько выйдешь из дому, заберешь крест из дупла и оставишь в кармане своейкуртки. Я его оттуда возьму.

– Бабушка сказала, что она будет всех обыскивать!

– Не будет, – уверенно заявила Тата. – Мы успеем раньше.

Как заговорщики, они спустились вниз, где продолжалисьпоиски и разбирательства, и Даня тихонько выскользнул в садовую дверь. Татапроводила его глазами.

Когда он вернулся и незаметно кивнул ей, она подмигнулаЛере, которая вопросительно подняла брови, забрала Лялю и ушла с ней в мужнинкабинет.

А потом получилось вот как.

Потом из кабинета выскочила счастливая обласканная Ляля. Намогучей шее, перевязанной розовой пасхальной ленточкой, у нее болтался бабушкинкрест, вспыхивал четырьмя огромными бриллиантами.

Она подбежала к бабушке, взгромоздила на ее стул передниелапы – бабушка отшатнулась – и нежно лизнула ее в лицо.

– Батюшки-светы, крест! Крест нашелся!

И в эту же секунду со второго этажа скатился Тёма.

Он несся по лестнице и орал во все горло:

– Папа приехал!

– Как я рада, что ты приехал, Макс.

– Как я мог не приехать к тебе на Пасху?!

– Ты не отвечал на мои звонки.

В темноте он повернулся и серьезно посмотрел на нее.

– На самом деле ты не хотела меня слышать. Ты звонила простотак, потому что полагается звонить мужу, когда он в командировке. Я так немогу.

– Я так тоже не могу. – Тата ногтем чертила на его грудиузоры, и там, где она чертила, шерстка вставала дыбом.

Ей это очень нравилось.

– Я думала, что ты меня разлюбил.

– Я дал тебе время отдохнуть от себя.

– Ты меня чуть было не упустил.

Он поморщился. Она не видела его лица, но точно знала, чтоон поморщился.

– Я не могу тебя упустить. Все это глупости, Тата. Я точнознаю, что есть единственная женщина, созданная для меня. И я для тебяединственный мужчина.

Она засмеялась и укусила его за живот.

– Да-а, единственный мужчина! А я, между прочим, на свиданиеходила! Романтическое.

Он вдруг напрягся.

– Ты хочешь, чтобы я тебя ревновал?

– Ага.

– Ну тогда рассказывай.

– Если я тебе расскажу, – и Тата опять его укусила, простотак, от счастья, – ты перестанешь меня ревновать.

И тут же все рассказала – про Ордынку, про весну, пролюстру. И про мимозы на Восьмое марта, и про приглашение на кофе.

– Да, – выслушав, сказал ее муж. – Плохо мое дело.

– Плохо, – согласилась Тата. Полежала молча и добавилажалобно: – Я так тебя люблю, Макс. Это просто ужас.

– И я тебя люблю так, что просто ужас.

– Ты не уезжай больше так далеко и так надолго.

– Не буду, – пообещал он, и они неожиданно много раз быстропоцеловались. – Не буду.

– Тебе нужно еще придумать, что делать с Данькой. Он такойнесчастный, бедолага! Представляешь, крест украл, решил сбежать!

– Да чего там думать, – сказал Макс. Ему не хотелосьразговаривать о несчастном Даньке, ему хотелось заниматься с ней любовью впасхальную волшебную ночь, когда все наконец-то стало хорошо. – Я его пристроюв частную школу здесь, в Москве. Мы будем его забирать на выходные и приезжатьна неделе.

– А так можно?

– Можно как угодно, – сказал ее муж. – Было бы желание.

В понедельник Тата допоздна просидела на работе,демонстрируя Павлу Петровичу служебное рвение. Макс сказал, что тоже приедетпоздно, и поэтому она не спешила.

Сочинение по рассказу Чехова «Студент» так и осталосьненаписанным, и Тёме вкатили двойку. Тюпа после субботнего шоколада весьпокрылся красными пятнами, ныл, скулил и чесался. Бабушка по телефону устроилаей головомойку на предмет собак, крадущих золото и бриллианты.

Таких собак, по мнению бабушки, нужно отправлять наживодерню.

И муж приедет только к ночи!

Чем не жизнь?..

Тем не менее, когда она подъехала к дому, оказалось, что егомашина уже стоит, и обрадованная Тата побежала к дому.

Странно, но Ляля не выскочила на веранду, чтобы выразитьобычное ликование по поводу ее приезда.

Когда Тата тихонько вошла в дом, оказалось, что все они,Максим, Тёма, Тюпа и Ляля, почему-то стоят посредине гостиной и смотрят куда-товверх.

Тата подошла и тоже стала смотреть.

Они смотрели на люстру, которая низвергалась с высотывторого этажа, лилась, как хрустальный водопад, и огоньки дрожали внутри нее, ибрызгали на стены волшебным светом.

А может, и не брызгали, просто у Таты глаза отчего-тоналились слезами.

Она взяла мужа за руку, и он оглянулся.

– Макс, – тихонько спросила Тата, – где ты ее взял?!

– Купил.

– Она же уже была продана!

Он пожал плечами.

– Не бывает ничего невозможного, – сказал он. – Особенно напасхальной неделе!..