что, надеюсь, он ничего не услышит.

– Тут я тебя переплюнула – денек у меня был такой, что врагу не пожелаешь. Просто хотела спросить, нельзя ли нам где-нибудь пересечься и поболтать.

– Да, давай. Я тут провела кое-какое дальнейшие исследования – теперь я натуральный частный детектив, – и нарыла кое-что, на что тебе, думаю, стоит взглянуть лично. Мне тут надо опять кое-куда выскочить, но сможешь быть у меня к семи? Если, конечно, Марк не против присмотреть за детьми.

Громко хмыкаю в трубку.

– Детей он отвез к своим предкам. Я все объясню при встрече.

– Звучит как-то несколько зловеще… Ладно, дорогая, скоро увидимся. – Наступает короткая пауза, после которой Ройшин добавляет: – Береги себя, Джен, хорошо?

После этого она дает отбой. Бросаю взгляд на время на экране мобильника. У меня есть еще чуть больше двух часов. Как раз чтобы вернуться домой, перечитать письма – те, которые Марк и полиция так и не нашли, – и составить план действий.

Водитель высаживает меня в начале подъездной дорожки, и я касаюсь своей картой считывателя, чтобы расплатиться с ним.

– Можно подрядить вас еще разок, примерно на шесть тридцать?

– Для этого вам придется звякнуть в офис, лапушка. И чем раньше, тем лучше, скоро там все усядутся чаи гонять.

– Хорошо, спасибо, – говорю я, выбираясь из машины. В дом не захожу – вместо этого сразу бросаюсь к сараю, вбегаю внутрь, снимаю с крючка лопату, затем выхожу и огибаю его с тыла. Там есть небольшой промежуток – только-только пройти, – и именно там и начинаю копать. Вскоре лопата натыкается на что-то твердое. Теперь мне уже плевать, даже если и испачкаюсь – опускаюсь на колени и разгребаю землю прямо руками. В нос вдруг ударяет гнилостный запах, и я отдергиваюсь назад, прикрывая лицо.

– О боже! – На миг моим разумом вместе с вонью завладевает смятение, но тут я сознаю, что это такое.

И ничего не понимаю.

На дне ямы проглядывает черный полиэтилен полуоткрытого мусорного мешка. Ямы, которую я сама выкопала, когда мы сюда только въехали. Никто, кроме меня, не знает про этот тайник, я в этом совершенно уверена. Выходит, я сама и закопала здесь этот черный мешок? Но когда?

Затаив дыхание, хватаюсь за него, осторожно вытаскиваю и кладу рядом с горкой земли, после чего достаю то, за чем пришла. Вынимаю металлическую коробку из ее могилы и ставлю на землю. Последний раз, помнится, я выкапывала ее, чтобы перечитать содержащиеся в ней письма, лишь в прошлом году. Черный мешок лежал поверх нее, и теперь, когда я осмеливаюсь заглянуть внутрь, понимаю, что останки кролика сравнительно свежие. Положили его сюда, по моим прикидкам, максимум в течение последних двух недель.

Если это сделала я, то наверняка во время очередной отключки, поскольку ничего об этом не помню.

Может, как раз этим я и занималась в ту ночь, когда похитили Оливию? Когда я проснулась, замерзшая и грязная, в перепачканной мокрой землей пижаме и с черным трауром под ногтями – неужели я раскапывала землю прямо руками, чтобы похоронить изуродованное животное? И какой смысл настолько заморачиваться и закапывать этого кролика, если я сама и раздобыла его где-то, а после подбросила себе на крыльцо? Но еще более сомнительна вероятность того, что я закопала бы его именно здесь, в моем особом месте – где я прячу вещи, которые хочу сохранить в тайне. Если только я не понимала, даже в своем лунатическом состоянии, что в конце концов обнаружу его. Я пыталась оставить подсказку своему сознательному «я»?

Но если это не моих рук дело, то с какой целью я побывала в клинике в ночь накануне того, как нашла один из этих «подарков»? Я ведь собственными глазами видела, как вылезаю из машины на той записи с нашей парковки – кроме меня, там быть некому.

Сердце пропускает удар.

Крепко зажмуриваюсь, еще раз прокручивая в голове ту запись. Вот подъезжает моя машина, но водительская дверца вне поля зрения. Машина дергается, когда из нее кто-то выходит… Я сразу же пришла к выводу, что это наверняка я сама. Но себя-то я все-таки не видела.

А что, если на моей машине приезжал туда кто-то другой?

Глава 61

Дженни

Все это время я не находила себе места, уверившись, что это была я. Это был совершенно очевидный вывод, учитывая, что я видела собственную машину. Но доступ к ней есть еще и у Марка. Он мог запросто взять ее той ночью, пока я колбасилась в отключке. Итак, я снова начинаю подозревать, что мой муж имеет ко всему этому какое-то отношение. Впрочем, не я единственная – даже Харпер открыто высказала подобную версию в разговоре с Дэвис и Бишопом.

Хотя я постоянно возвращаюсь к одному и тому же вопросу. На черта ему это делать? В голову приходит лишь одно правдоподобное объяснение, и это все та же смехотворная мысль, что изначально у меня родилась: что Марк с Оливией обстряпали все это на пару. Надо попытаться мыслить логично и все разложить по полочкам. Ключи от моей машины больше никто взять не мог. Если только они не обзавелись собственным набором. Можно ли заказать слесарю ключ от машины с такой же легкостью, как и ключ от дома? Если б у кого-то имелся доступ к моей «Вольво», то он или они могли бы использовать ее, чтобы похитить Оливию и перевезти туда, где ее прячут. В моей машине найдут ее ДНК, и я не сумею доказать, что это не я ее похитила. Единственный выход из этого положения – самой найти того, кто это сделал.

В голове вдруг мелькает воспоминание – живая картинка сцены одного из убийств.

И на ней не та лачуга, в которой я бывала.

Внезапное осознание обрушивается на голову приливной волной. Когда я впервые оказалась там, то лишилась чувств и не помнила всех деталей. А потом, в другой раз, папа завязал мне глаза, поднял меня на руки и понес дальше.

А затем – куда-то вниз.

Господи… Мы спустились под землю!

Тот факт, что я прячу всякие вещи в сарае, а также хороню секреты под землей, означает, что я такая же, как он. Или, по крайней мере, бессознательно переняла кое-что от него. Чем ближе я к правде о том, что происходит, тем страшней мне становится. Похоже, что меня подставили. Настоящий исполнитель этого преступления, подражатель, хочет, чтобы я поверила, что это могла быть я, – и, естественно, хочет, чтобы