ней.

– Спасибо, что поддержала мой закидон. Где твоя машина?

– Поймала такси – подумала, что может показаться странным парковаться здесь ночью.

– Я об этом не подумала… Слушай, я знаю, что все это выглядит малость… безумно. Очень-очень прости меня, Эби. Ты наверняка ломаешь голову, в какую поганку ввязалась…

– Хотите честно? Это самое волнующее событие во всей моей жизни! Пошли. – Она крепко хватает меня за руку и тащит на поле.

– Э-э, погоди. Я точно не знаю, где…

– Вы же этой дорогой уже ходили, – говорит Эби, чуть прищурившись. – Ну, знаете – когда приезжали сюда поздно ночью.

Секунду тупо смотрю на нее, а потом понимаю, что она тоже видела ту запись с камеры наблюдения. Видать, оттого и подумала, что ее машина здесь будет выглядеть странно.

– Ладно, – говорю я, решив, что уже нет смысла продолжать этот разговор или делиться своими подозрениями, что это не я приезжала сюда на машине той ночью. Идем дальше, и в наших шагах ощущается стальная целеустремленность.

Глава 63

Марк

Дети притихли – понимают, что что-то не так. Я не имею права им лгать. Это нечестно. Вместе с моими родителями сидим в гостиной, и объясняю им, что нам придется немного побыть здесь, пока полиции больше не понадобится мамина помощь. Если все пойдет по наихудшему сценарию, и Джен признают виновной в похищении Оливии, или же – стараюсь не допускать этой мысли, но мой разум неизбежно это делает, – в ее убийстве, мне придется пересмотреть направленность своих объяснений.

После того как они умылись и легли в постель, мне звонит Ройшин. Не сомневаюсь, что она уже слышала о задержании Джен.

– Марк, я никак не могу дозвониться до Джен, а в семь она собиралась ко мне прийти. С ней все в порядке?

– Мне очень жаль, Ройшин. Надо было мне раньше позвонить. Джен задержала полиция.

– Что? Опять?

– Сегодня утром в клинику приехали детективы, и…

– Нет, нет. Я разговаривала с ней сегодня вечером, Марк. Она позвонила, чтобы договориться о встрече. Так что все-таки происходит?

Заикаюсь и запинаюсь, замешательство сковывает мне язык. Если ее отпустили, то почему же Талья Дэвис ничего мне про это не сказала? Делаю медленный, прерывистый вдох.

– Послушай, я и сам толком не пойму, что происходит, Ройшин. – Тяжело опускаюсь на стул, с трудом осознавая происходящее. – Буквально все пошло наперекосяк. Я ушел и забрал детей – по крайней мере, временно, пока все это не…

– Я знаю. Она уже сказала мне, когда я упомянула, что ты можешь присмотреть за детьми, пока она у меня. – Слышу, как Ройшин протяжно вздыхает. – Почему, Марк?

– Я больше не могу ей доверять. В смысле, черт возьми, я слишком уж много чего узнал – того, что она скрывала от меня весь этот наш чертов брак! Ты знала, Ройшин? Неужели я единственный, кто пребывал в блаженном неведении касательно того, кто на самом деле моя жена?

– Она – та, кем всегда и была, Марк. И нет, на самом-то деле напрямую она мне про это не говорила. И это меня вполне устраивает. Ее детство осталось в прошлом – оно не определяет то, какая она есть. Она не виновата в преступлениях своего отца.

– Я в этом далеко не уверен.

– А полиция знает о твоем прошлом, Марк?

У меня отвисает челюсть – не совсем пойму, просто ли это риторический вопрос, или же за ним скрывается нечто большее. Ей явно неоткуда знать о том происшествии во время моей учебы в универе – о той глупой ошибке, которую я совершил, и якобы шуточке Бретта, которая едва не завершилась трагедией. Но в чем-то она права. Я никогда никому не рассказывал об этом, знает только Бретт, и, уж конечно, я не делился этим с Джен, не говоря уже о полиции.

Как будто читая мои мысли, Ройшин продолжает:

– Разве нет чего-то, что ты когда-то сделал и о чем теперь стараешься забыть? Джен не сделала ничего плохого. Да, с ней плохо обращались, ее использовали. Но она сбежала от этой жизни и построила лучшую. Она – хорошая мать. Она была хорошей женой, пока ты ей не изменил.

– Я не употреблял бы слово «изменил».

– Ах, ну да… Просто так само собой вышло, понимаю. – Снисходительный тон Ройшин наполняет мне уши. – Ты сказал, что просто разок переспал с Оливией, но тебя ведь все-таки тянуло к ней, разве не так? Не нужно быть гением, чтобы понять это. И Джен сказала мне, что в ночь похищения Оливии пошла спать, оставив тебя внизу. Ты был пьян. Она не сказала об этом полиции. Она осталась тебе верна. Запомни это.

Понимаю, что заслужил эту выволочку, так что просто откидываюсь на стуле и безропотно принимаю ее слова, захлестываемый всепоглощающим чувством вины.

– Готов признать, что не в состоянии хоть с какой-то степенью уверенности припомнить, что именно я или Джен делали в ту ночь. Но ты права. Она не подвела меня так, как я ее.

– Ты можешь загладить свою вину перед ней. Нам нужно найти ее, поскольку у меня нехорошее чувство, что она решила взять дело в собственные руки.

Глава 64

Дженни

Перебираемся через каменные ограды бывшего пастбища, спотыкаясь на занозистых ступеньках грубо сколоченных перелазов, протискиваемся в узкие калитки-ловушки, плутаем по траве, но я по-прежнему не вижу ничего даже отдаленно похожего на место, в котором подражатель мог бы прятать Оливию.

– Уже почти десять, – говорю наконец. – Похоже, пора сворачиваться. Уже слишком темно.

– Не думаю, что стоит сдаваться. Вы сказали, что время на исходе, что жизнь Оливии в реальной опасности.

Пока мы шли, я вкратце рассказала Эби о преступлениях своего отца, и хоть она и была откровенно шокирована, но восприняла это молодцом. Что-то подсказывает мне, что, по ее мнению, это круто, что мой отец – серийный убийца.

– Может, все-таки стоит оставить все это полиции? – продолжаю сомневаться я.

– Но они ведь до сих пор не особо в этом преуспели, разве не так? В смысле, пока что они арестовали ни в чем не повинную женщину и не сумели найти другую.

Ценю эту преданность Эби – ее непоколебимую веру в меня и убежденность в том, что к похищению Оливии я никоим образом непричастна.

Хотя не могу не задаться вопросом, была бы она столь же в этом убеждена, если б располагала всеми фактами. Поскольку мне нужна вся возможная поддержка, решаю, что сейчас не время вооружать ее подобными сведениями.