хитов. Когда в октябре 1970 года на прилавки вышел новый альбом Led Zeppelin III, легион преданных адептов оказался сбит с толку. Их озадачили не только песни, но и оформление обложки. Внутри конверта было закреплено картонное колесо, где сквозь прорези можно было разглядеть участников группы в стиле поп-арт, изображения бабочек, початков кукурузы и разных безделушек. При прокручивании колеса отдельные изображения появлялись в прорезанных в конверте окошках. Такое оформление было призвано «отражать идиллическую сельскую атмосферу, имитируя ежегодный календарь посевных работ». Критики сочли концепцию глупой и «подростковой», как ее описывал Джимми, более уместной для пластинки семьи Партриджей[82].

С песнями дело обстояло совсем иначе. Они радикально отличались от привычного имиджа Led Zeppelin. Многие фанаты сочли «смешанный брак рока и фолка» резким уходом от прежнего стиля и чересчур сложным, чтобы оценить его по достоинству. И хоть пресловутая игра света и тени никуда не делась, довод Роберта, что «у нашей музыки, как и у всех людей, разное настроение», звучал неубедительно. Фанатов не волновали перепады настроения: они ждали привычную музыку от любимой рок-группы.

Прочный миф о Led Zeppelin был разрушен. Но желая добавить в него новые краски, музыканты полностью лишили его цвета. Никакой энергетики «you need cooling» и «squeeze my lemon», атаки, бури и натиска. Рецензенты обвиняли группу в утрате собственной индивидуальности и смягчении звука. Британский ежемесячный рок-журнал «Q» назвал альбом «шатким и рассеянным». Даже критики, прежде певшие группе дифирамбы, признали диск слишком самовлюбленным и мудреным примером холодного расчета. Они не доверяли искренним намерениям музыкантов. Пресса подчеркивала, что пластинка уступает своим предшественницам в напряжении и остроте. Заголовки рецензий в «Disc» и «Music Echo» гласили: «I, II, III…и “Цеппелин” сдувается». Пластинку ожидаемо раскритиковал и «Rolling Stone»: Джимми, в свою очередь, назвал отзыв «топорной работой», как и мнение изданий «Creem» и «Crawdaddy», также поставивших альбому низкую оценку. Из всех ведущих музыкальных изданий только «Melody Maker» оценил альбом по достоинству, озаглавив рецензию «Zeppelin III – чистое волшебство». Недвусмысленный восторженный отзыв вышел из-под пера Криса Уэлча: он заключил, что LZ III «куда лучше, чем LZ II».

На продажи рецензии не повлияли. Только предварительный заказ на пластинку составил 700 000 копий: пластинка активно продавалась осенью и в период зимних праздников. Но Джимми сильно переживал. Он плохо воспринимал критику в принципе, и нападки в прессе его сильно раздражали, особенно сравнение звучания с Crosby, Stills & Nash. Не в силах игнорировать жесткую критику, он выходил из себя и защищал группу при каждой возможности.

«Мы ушли так далеко вперед, что критики просто разводили руками. Они ничего не поняли, поэтому и не смогли оценить альбом по достоинству», – сетовал он в одном из редких интервью. В другом разговоре он заявил, что альбом «больше не поддается контролю». Он вынес вердикт за всех критиков: «Третий альбом стал очередным витком эволюции музыки».

Эволюция, или принцип выживания сильнейших, – существенный фактор долголетия рок-групп. Vanilla Fudge или Blue Cheer так старались прыгнуть выше головы и понравиться всем, что вскоре осточертели даже преданным фанатам. В качестве примера удачного развития, Джимми Пейдж часто упоминал «битлов»: он говорил, что ливерпульская четверка – команда высококлассных мастеров, изящно менявших звучание от альбома к альбому. Одна и та же группа могла записать песни «Yesterday» и «In My Life», а на следующей пластинке выдать головоломки вроде «Taxman» и «Tomorrow Never Knows». И если их фанатов это устраивало, то с какой стати «Цепеллины» должны ассоциироваться только с «Whole Lotta Love»?

К слову сказать, The Beatles были скорее исключением из правил. Они больше не давали концертов, вынуждая поклонников внимательно слушать каждый новый альбом, интерпретируя каждое слово и нюанс, и получать возможность следить за развитием любимой команды. Led Zeppelin были лишены подобных привилегий. Их поклонники не настраивались на созерцание: они жаждали ощутить на себе взрывное звучание группы. Посещая концерты ради отдыха, эмоциональной разрядки и катарсиса, они точно не хотели упражняться в рассуждениях о музыкальной эволюции.

Роберт, надо отдать ему должное, считал LZ III «лучшим альбомом из всех, что мы записали и, возможно, когда-либо запишем». «Пластинка показала нашу готовность меняться. Перед нами открылись бесконечные направления развития». Джимми никогда не шел на уступки относительно третьего альбома: «Когда мы стали исполнять эту музыку на публике, мне стало гораздо легче. Оказалось, что эти песни тоже могут понравиться тем, кто ходит на наши концерты».

И таких оказалось немало. В августе 1970 года, до официального выхода альбома, Led Zeppelin вернулись в Америку в шестой раз за два года. Они хотели представить поклонникам новый материал. Площадки, как и доходы, росли. За концерт группа получала кругленькую сумму минимум 25 тысяч долларов. Сет-лист ярких выступлений группы содержал как проверенные, старые хиты группы, так и новые, акустические песни. Зрители пребывали в легком замешательстве, когда посреди шоу на стадионе музыканты выходили на авансцену и садились на стулья. Акустический блок состоял из «That’s the Way» и «Bron-Yr-Aur Stomp». Эксперимент казался интересным, но неожиданным, особенно после исполнения таких хитов как «Heartbreaker» и «Dazed and Confused». Музыканты играли акустику около 15 минут, и в зале, неизменно, оказывались «сконфуженные фанаты и разочарованные музыканты». Джимми сразу чувствовал холодок, пробегающий по залу. «В паре городов зрители впадали в ступор», – отмечал он. Журналист из Детройта, описывая местный концерт, отметил, что «группа, чтобы спасти концерт, вернулась к электричеству, обрушившись на зрителей с двойной силой». Это было нетрудно: Роберт начал пронзительную «Since I’ve Been Loving You», так хорошо показывающую всю душевность ритм-энд-блюза. Играя соло, Джимми с невероятной страстью впивался в каждую ноту, пытаясь вернуть в зал прежний накал. Его гитара звучала изумительно. Следующая за ней «Moby Dick» обрушивала на зал силу грома, еще больше заводя толпу.

Сольный перкуссионный перфоманс Бонзо, в зависимости от настроения, длился от 15 до 30 минут. А его настрой, особенно в последнее время, был переменчив, как погода. Интервью наперебой описывали миловидность Джона и его детскую непосредственность – в трезвом состоянии он действительно был обаятелен. Но на гастролях он сильно тосковал по дому. «Ему претила гастрольная жизнь. По натуре он был домоседом, скучал по Пэт и детям, – вспоминала Джанин Сейфер, которая много путешествовала вместе с группой. – А когда Джон тосковал, то много пил. Так “Доктор Джекилл” становился “мистером Хайдом”, что не способствовало мирной атмосфере путешествий».

Джимми с сочувствием относился к проблемам ударника. Он сравнивал манеру поведения Джона с шизофренией, дословно расщеплением разума, признаваясь, что «выезжая за границу на гастроли, я и сам начинал вести себя вызывающе, а возвращаясь домой, снова становился обычным». Но, как бы