Разумеется, и Конь, и Няшка слышали о легендарной исчезнувшей группировке. Старые сталкеры рассказывали, что десять лет назад, когда эти места были менее изученными и более населенными, вся Зона только и судачила об этом. Сейчас же те времена порядком подзабылись. Аномальная территория живет сегодняшним днем, история здесь не так важна. Более того, историей можешь стать ты сам, если хоть раз где-нибудь зазеваешься или проявишь беспечность. Тем не менее то тут, то там, у костров и за столами баров, нет-нет да и заводились разговоры о том, куда делось самое закрытое и загадочное из сталкерских сообществ, целью которого было ни много ни мало – найти само Воплощение Зоны, ее глубинную суть. Многие считали, что они все же нашли ее и даже слились с ней, растворившись в бесконечных туманах, окутывающих пустынные равнины и брошенные села. Другие говорили, что искатели ушли глубже в неизведанные уголки центра Зоны или окопались под землей. Третьи же утверждали, что никуда они не девались, банально поняв, что цель недостижима, и самораспустились со временем, а сталкеры, входившие некогда в «Поиск», либо сгинули, либо присоединились к другим группировкам.

– Был у меня года три назад пациент, – вещал медик, осторожно ступая по топкой хляби. – Я тогда на окраинах Зоны жил еще, рядом с научными комплексами, в поселке, помогал начинающих сталкеров латать. Далеко не ходил, все равно мой хлеб – не артефакты, так зачем же рисковать. Но информации мне приносили тьму-тьмущую. Кроме новичков постепенно и более старшие и опытные ходить ко мне повадились, врачей-то в Зоне мало, а к ученым на хромой козе не подъедешь, они за помощь могут и в оборот взять. Зашиваешь, бывает, кого-то, а он говорит да говорит. Когда откровенные байки, а когда слушаешь человека – и понимаешь: не врет. Вроде и небывальщина совсем, но по глазам, по голосу – правда как она есть. Так вот, попал раз ко мне мужик один, возрастом уже далеко за сорок, в Зоне чуть ли не с самого ее появления. Привык здесь, говорит, до самой смерти никуда не уйду. Травму получил, кстати, вполне обыденную – повредил правую руку в рейде, занес инфекцию, нарывать стало. Я ему все это дело вскрыл, стал залечивать постепенно. С открытой раной ни один дурак в Зону не пойдет, вот он и сидел у нас почти две недели: когда в баре хлестал, а когда и со мной трепался. Мутный был тип поначалу, себе на уме, но в итоге привык ко мне, видимо, и разговорился. Назвался Васильевым, бывшим воякой, а настоящая ли это фамилия, я спрашивать, естественно, не стал. Так вот, он рассказывал, что был на ЧАЭС и в Припяти, да только пусто там. Нет ни Воплощения Зоны, ни Теплого Края из легенд. Там большинство и осталось. Главные их не смирились с тем, что та самая цель, к которой они так долго шли, оказалась сказкой, остальные разочаровались в идее. Простые искатели после этого разошлись, только самые преданные остались – и после Зона перезагрузилась. Сразу в такой долгий ребут ушла, что почти сутки все, кто успел, по укрытиям сидели. А в центре никто из оставшихся вроде как не выжил, всех перезагрузка выжгла. Вернулись товарищи их искать, да никого не нашли. Самое-то интересное, что потом Васильев кого-то из этих бывших идейных якобы на аномальной территории видел. Только других уже. Они себя не помнили, бродили с другими группировками, жили своей жизнью… а про «Поиск» ни словечка. Как будто перепрограммированные, понимаете?

– А с чего ты взял, что этот Васильев действительно из «Поиска»? – спросила Конь.

Терапевт был явно готов к подобному вопросу.

– А вот с чего! – Он порылся в кармане и извлек оттуда небольшой серый шеврон с изображением дозорной вышки, похожей на те, что они только что видели. Под ней широкими черными буквами было вышито «Поиск».

– Допустим. Но что, если он его сам нашел или с подстреленного снял еще тогда, когда группировка существовала?

– Может, и так… – помялся врач, – только говорю же, есть что-то особенное, когда человек искренне говорит. Не врал он, вряд ли такое придумать можно и с такими эмоциями потом об этом говорить. А еще, когда он уходил, сказал, что Теплый Край – не миф.

– Пф-фф! Вот теперь я точно не верю!

Терапевт пожал плечами, явно предпочитая не переубеждать скептично настроенную оппонентку. В это время группа вышла на хоженую, но изрядно занесенную природным мусором дорогу, молча пересекла ее и спустилась в сырую низину, обрамленную далекими деревьями. Мужчина протаптывал в свежей осоке тропу, а девушки шли следом.

– Расскажи про Теплый Край, – попросила Няшка, нарушив затянувшуюся тишину.

– Терапевт, не дури ей голову, – проворчала позади Конь. – Понавыдумывают ерунду всякую, а потом новички в это верят и идут искать… неприятности. – Последнее слово она произнесла с задержкой, словно изначально хотела сказать другое, но в последний момент передумала.

– Почему ерунду? – отозвался Терапевт. – Всем хочется верить во что-то светлое и хорошее, пускай даже оно недостижимо. Особенно если оно недостижимо. И не надо говорить, будто у тебя ничего такого нет.

Конь молча закатила глаза, но спор продолжать не стала.

– А про Теплый Край… Говорят, что где-то в центре Зоны есть такое место… а точнее, наверное, вход в место, где самой первой катастрофы восемьдесят шестого будто бы и не было. Жизнь там идет размеренно и счастливо, и каждый находит решение своих проблем. Такой себе, знаешь ли, рай для сталкеров.

– Это я знаю, – нетерпеливо перебила Няшка, – это каждый в Зоне знает, наверное. Я имею в виду, что говорил о нем этот Васильев?

– Что он есть. Не знаю где и почему он так уверен. Но, судя по всему, можно предположить, что те верные из искателей, кто остался, то ли ушли туда, то ли остались у входа.

– Ушли, конечно, – вставила Конь. – Кто бы не ушел, будь у него такая возможность?

Терапевт пожал плечами:

– Похоже на то.

– А если не ушли? – упрямо спросила Няшка. – Вдруг, наоборот, ждут товарищей? Или вообще охраняют? Весь мир от Зоны, например. Мало ли, что там на самом деле.

– Альтруистично звучит. – Врач грустно вздохнул. – Если бы так… погодите-ка. – Он остановился. – Тихо!

Группа замерла. Вокруг стелилась по ветру луговая растительность – длинные листья с острыми краями в некоторых местах поднимались выше колен, у самой земли тянуло сырой прохладой, там и тут кочкарник перемежался небольшими водными зеркальцами. Луг все больше превращался в болото.

– Что там? – встревоженно прошептала Конь.

Терапевт повернулся к ней и, снимая с плеча оружие, шепотом пробормотал:

– В каждом болотце есть свой комарик…

– Ой, Федька опять пропала. Фе… – Конь резко схватила подругу и рефлекторно нагнулась к земле, попутно зажав ей рот ладонью.

Рефлексы не подвели. В ту же секунду рядом с ними возникла смазанная высокая фигура, а в следующую из травы выпрыгнула Федька.

Мутант, как обычно, отделилась от группы незаметно, когда те переходили дорогу. Знакомое звенящее чувство снова застучало по ребрам, сначала чуть слышно, а затем все громче и яснее. Они шли прямо к опасности, но где именно находится эта самая опасность и что собой представляет, понять было трудно. Поначалу прыгунья следила за происходящим сзади, но после взобралась на высокую осину недалеко от дороги. С высоты лежащий впереди луг просматривался просто отлично. Ветер гнал волны по зеленеющей полосе, а через травяное море гуськом пробирались три фигурки. Федька стала разглядывать шевелящийся покров внимательнее и через минуту обнаружила участок, где трава словно цеплялась за какое-то невидимое препятствие. Этот участок перемещался в направлении группы сталкеров.