Пакстон продолжала следить за всеми новостями, поступавшимииз Вьетнама, и постоянно думала, чем сейчас занят Ральф и все остальные. Почемуони еще там, а ей пришлось вернуться? Чем она заслужила такое наказание?

Вопреки всем обещаниям прекратить военные действия Пакстон,как и другие американцы, все время слышала о том, что бои продолжаются, асписок убитых и раненых увеличивается.

Прошло четыре месяца со дня ее возвращения в Штаты, иПакстон почувствовала, что больше не может здесь находиться.

Год назад погиб Питер, и она присутствовала на егопохоронах.

Хуже всего было то, что она чувствовала себя такой жемертвой.

И Питер, и Билл — они по крайней мере жили и погибли, пришлии ушли, она же прозябала, писала о вещах, до которых ей не было никакого дела,и чувствовала, что тратит жизнь понапрасну.

Наконец первого июня, как раз перед отъездом Никсона вМидуэй на встречу с Тхиеу для подписания договора о выводе из Вьетнама двадцатипяти тысяч человек, она решилась. Пакстон с легким сердцем вошла в кабинет ЭдаВильсона, чего не случалось уже несколько месяцев, — она наконец поняла,чего хочет. Она попросила отдать ей ее колонку и мягко намекнула, что, если ееснова не пошлют в Сайгон, она найдет других, кто это сделает.

Вильсон испугался. На миг он подумал, что она пробыла тамслишком долго и незаметно сошла с ума.

— Ради Бога, Пакстон, зачем тебе туда ехать?! Подумай,наши парни теперь идут на все, лишь бы этого избежать. — Сказывалась егопрежняя позиция, он стоял на ней до тех пор, пока не потерял сына.

Вернувшись на рабочее место, она немедленно составилателеграмму Ральфу Джонсону в отдел «Ассошиэйтед Пресс», Эден-билдинг, Сайгон:«Возвращаюсь первым рейсом. Будь готов. С любовью. Дельта-Дельта».

Она отослала телеграмму и пошла паковать вещи и звонитьматери, Габби и всем остальным. Мать была в шоке, но по большому счету даже неудивилась. Габби ждала третьего ребенка. Но у Пакстон теперь была своя жизнь.Два дня спустя она села в самолет, улетавший в Сайгон.

Пакстон прибыла в Тан Сон Нхат и сразу же ощутила: онавернулась домой. Эта военная база вызывала в ней куда больше тепла, чемСаванна. Она с первой же минуты почувствовала себя как дома и, пока ехала натакси вниз по Тудо в «Каравеллу», не переставая думала, как правильно онапоступила. Удивительно, что она смогла прожить там целых пять месяцев. И вотнаконец она вернулась в свой мир. Уехав отсюда, она как будто оцепенела, атеперь начала оживать.

Пакстон оставила багаж в гостинице и попросила водителяотвезти ее на площадь к Эден-билдинг. Когда они проезжали памятник Мартинесу,она не смогла сдержать улыбки. Не терпелось поскорее увидеть Ральфа. Он был наместе, когда Пакстон вошла, — казался каким-то усталым и недовольным. Он,видимо, только что вернулся с выезда и теперь, сидя к ней спиной, громко жаловалсяна скверного шофера. Пакстон медленно подошла к нему сзади и тронула за плечо,Ральф оглянулся и, увидев ее, вскочил и с улыбкой обнял.

— Дельта-Дельта… Прямо глазам не верю… Вот сумасшедшаядевка. Какого черта ты здесь делаешь? Могла бы себе сидеть в Сан-Франциско.

— Правда? Кто тебе сказал? Ты не представляешь, что тамделается — меня заставляли описывать их занудные делишки, ходить на встречи сизбирателями. Меня просто тошнило.

— Тогда добро пожаловать назад, — спокойно сказалРальф.

Было видно: он искренне рад, что она вернулась.

— Спасибо.

Их глаза встретились. Они провели вместе немало тяжелыхминут, и на самом деле именно ему Пакстон была обязана всем, что знала оВьетнаме.

— Устала с дороги? Может, что-нибудь выпьешь? Ты когдаприехала?

— Около двух часов назад. Но нет, я совсем не устала. Ядаже не понимаю, сколько сейчас времени, но это не имеет значения. —Пакстон была счастлива, что снова видит его.

— Ну что, посетим террасу в «Континентале»? —весело спросил Ральф.

Он все еще помнил, как испугалась Пакстон, когда приехала вСайгон впервые, а Жан-Пьер повел ее туда. Пакстон вспомнила о своем французскомдруге.

— Как он, кстати?

— Как всегда, слишком много пьет. У его жены в концеконцов лопнуло терпение. Она устала его ждать. Но как мне кажется, он сампредполагал, что так оно и случится.

Ральф вел машину, но то и дело поглядывал па Пакстон. Он былсчастлив снова видеть ее. Ведь для него она была почти членом семьи. И то жесамое чувствовала сейчас Пакстон.

— Как Франс?

— Прекрасно. — Ральф снова внимательно взглянул нанее. — Франс ждет ребенка в сентябре.

Пакстон серьезно взглянула на него, стараясь понять, что ончувствует по этому поводу. Учитывая неопределенность их положения, Ральф всегдабыл против детей. Он считал, что не стоит заводить ребенка вне брака. И оченьпереживал из-за этого.

— Я пытался ее отговорить. Не ради нас, ради ребенка.Но она так этого хочет, и вот… voila. — Ральф еще не женился на ней, но, стех пор как речь пошла о ребенке, серьезно подумывал об этом. Он пытался убедитьФранс, что им надо пожениться.

— Ну, а что там, в Штатах? — спросил Ральф, какбудто говорил о чужой стране. Он так давно там не был.

— Как-то странно, — призналась Пакстон. —Поначалу я просто ничего не могла понять. Едва выносила все вокруг. Люди какие-тосовсем другие, во всяком случае, мне так показалось.

Все заняты только собой, и никому и дела нет до того, чтоздесь творится. Они живут так, будто Вьетнама не существует. Это, конечно, неотносится к тем, кто здесь побывал. Но остальные знать ничего не хотят, так чтодля них он и не существует.

— Я как раз недавно думал об этом.

Они приехали в «Континенталь», и только сейчас Пакстонпоняла, что успела забыть это невыносимое марево над Сайгоном. На миг Пакстонвспомнила прохладу Сан-Франциско. Но лишь на миг. Она была счастлива, что сноваздесь, что слышит бесконечный шум машин, вдыхает аромат цветов, фруктов ивыхлопных газов.

Они медленно спускались по ступеням, и Пакстон подумала, какхорошо было бы сейчас случайно встретить Нигеля. Она сказала об этом Ральфу.Тот ничего не ответил, только странно посмотрел на нее.

— Он погиб два месяца назад в Бьенхоа. Дурацкоестечение обстоятельств. Машина взорвалась… Вьетконговцы бросили бомбу,небольшую… Такая ерунда, а он погиб.

Из-за ерунды погиб и Питер, и многие другие. Но даже когдапарни гибли в бою, Пакстон все равно казалось, что они погибли из-за ерунды.Так было и с Биллом. Но сейчас она старалась не думать об этом, а толькорадовалась, что Ральф рядом.

— Какой ужас.