Просторный зал был холоден, его явно давно никто не топил, а сам Яровид кутался в меха. С когда-то искусно расписанных стен сыпалась старая краска, на длинном столе небольшими горками лежали монеты и украшения. Мила вспрыгнула на лавку и понюхала разложенные на четверых карты. Похоже, они своим визитом отвлекли Яровида от игры. Если Мила правильно истолковала обрывки мыслей Леля, которые почти не пробивались к ней на таком расстоянии, то страсть к карточным играм была роковой слабостью Яровида. Мила оглянулась на Дарена. Смогут ли они это использовать? И как сказать об этом царевичу?

– А какая мне выгода вам помогать? – пророкотал воевода, подпирая голову унизанной перстнями рукой. – Чернокнижники предложили мне очень даже выгодную сделку. Они не трогают меня, я не трогаю их. От тебя же, царевич, я не знаю, чего ожидать.

– Правильно ли я понял, что спасение царства и сотен невинных жизней тебя не интересует, Яровид? – спросил Дарен. Тон его был безукоризненно вежливым, но на губах не проглядывало и тени привычной улыбки.

– Совершенно верно. Я человек честный. – Яровид усмехнулся: – Меня в этой жизни мало интересует благородство, зато очень привлекает выгода. А ты, уж не обессудь – царь без царства, – едва ли сможешь меня чем-то впечатлить.

Мила стащила со стола игральную карту и, подкравшись, бросила под ноги Дарену и тявкнула, обернувшись вокруг своей оси. Яровид недовольно нахмурился, но ничего не сказал. Дарен поднял карту и повертел в руках. На ней красовалось Лихо – самая сильная карта в колоде.

– Благодарю тебя за честность, Яровид, – сказал царевич, кажется, совершенно не задетый резкими словами воеводы. – Позволь и мне быть с тобой честным. – Он поднял на Яровида тяжёлый взгляд, и у Милы от этого взгляда шерсть вдоль хребта встала дыбом. Воевода же не шелохнулся. – Если мы выиграем битву без тебя, то вернёмся за тобой и вздёрнем за измену. – Дарен продемонстрировал игральную карту. – За растрату казны, за сговор с чернокнижниками, за самовольное присвоение себе места княгини Рогнеды, на чьём троне ты сейчас сидишь.

Яровид не шелохнулся, не изменился в лице, всё так же напоминая скалу, но щёки его заметно побледнели.

– Если же ты, как и подобает верному князю, выступишь со своим царём против врага, – продолжил Дарен, – я не только закрою глаза на все твои… проступки, но и сделаю тебя законным князем Чароградским. И даже помогу решить вопросы с долгами, коих – что-то мне подсказывает – у тебя немало.

Сначала лицо Яровида сделалось ещё бледнее, став почти серым, а потом побагровело.

– Что же мне сейчас мешает, царевич, позвать стражу и отрубить тебе голову? – прорычал он, подаваясь вперёд.

Дарен пожал плечами:

– Ничего. Только вот за моей спиной четверо чародеев-Воронов. Уверен, что никто из них не достанет тебя, опередив стражу?

– Да и вряд ли стража нам помешает, – хмыкнула Люба, скрещивая руки на груди. – Если надо, спалим тут всё дотла.

Молчаливый Дробн сделал шаг вперёд, недвусмысленно положив руку на метательный нож на поясе.

Яровид оскалился, переводя взгляд с одного гвардейца на другого и сжимая подлокотники. Остановившись на Дарене, он шумно выдохнул и откинулся на спинку трона.

– Хорошо, царевич, твоя взяла, – недовольно прохрипел он. – Что я люблю не меньше карт, так это битвы. Но если мы проиграем, я лично преподнесу Зорану на блюдечке твою голову. До встречи на поле боя. Мой царь.

Яровид почтительно склонил голову. Дарен только кивнул в ответ и решительным шагом направился к выходу.

Ужинали в трактире на постоялом дворе. Для Милы даже поставили отдельную тарелку, чтобы она могла есть вместе со всеми.

– Вот это наш царь! – воскликнул Умил, поднимая кружку с мёдом. – Ловко ты его!

– Хорошо, что до драки не дошло. А то магов у нас всего двое, – хихикнула Люба. – Хотя Дробн кого хочешь и без магии уложит, а вот Торчин даже блоху обидеть боится.

– Ничего я не боюсь. Просто моё дело помогать, а не калечить.

– Да ты хоть знаешь, с какой стороны нож брать? Такой неженка, – продолжила дразниться Люба.

– Ещё одно слово, и мозоли свои сама лечить будешь.

Мила с интересом наблюдала за их перепалкой, когда рука Дарена легла ей на спину, привлекая внимание. Хвост сам собой застучал по лавке.

– Спасибо за карту, – шепнул царевич. – Ты очень помогла.

Мила смущённо потупила взор, продолжая молотить хвостом. Дарен рассмеялся, мило сощурившись, и, потрепав лисицу между ушей, быстро чмокнул в нос.

Мила взвизгнула, отпрыгнула будто ошпаренная и с жутким грохотом рухнула с лавки. Вся таверна замолчала, ошеломлённо уставившись на лисицу.

– О! Голая баба! – крикнул кто-то. Мужики заорали и заулюлюкали.

Мила, ошалело глядя по сторонам, закрылась руками, не зная, что делать, вскочила и бросилась прочь из трактира.

Неслась, не разбирая дороги, напуганная так, что едва могла дышать, слышать и видеть. Мир трясся и мелькал огнями, в ушах шумела кровь, ноги скользили по уличной грязи, люди шарахались в стороны, а Мила, пугаясь всё больше, шарахалась от них. На одном из поворотов она поскользнулась и рухнула в грязь. Какой-то мужик потянул к ней руки, но Мила в ужасе закричала, пнула его ногой и, кое-как поднявшись, побежала дальше.

– Ах ты ж шлюха! – понеслось ей вслед, и Мила вся сжалась, ускоряя бег.

Забившись в какую-то подворотню, где воняло мочой и мусором, Мила спряталась за ящиками и затаилась, дрожа от холода и страха. Что произошло? Что случилось? Почему… Она… Ей чудится, ей просто чудится. Мила обхватила голову руками, зажмурилась и закачалась из стороны в сторону, стараясь хоть немного успокоиться.

– Помогите… – прошептала она и едва не сошла с ума от звука собственного голоса, который почти успела забыть. – Помогите…

– Куда-то сюда забежала, мужики, клянусь, – послышался голос, и Мила замерла, вжавшись в стену.

– Баба? Нагишом? Да ты небось опять перепил? – гоготнул второй.

– Да небось из «цветника» новая шлюха сбежала, – предположил третий голос.

– Пнула меня, сука, – первый явно приближался, а у Милы внутри всё сжалось от страха. – А я ж ей подсобить хотел.

– Ща мы ей все подсобим.

– Эй, молодцы! – От голоса Любы Мила облегчённо заскулила. – А ну-ка ушлёпали отсюда!

– Девушка с нами, – добавил Дарен. – Уходите, если не хотите неприятностей.

– Ваша шлюха? – шмыгнул носом первый мужик.

– Боги, вы других слов не знаете? – цыкнула Люба. – Вон пошли!

Мужики заворчали, но послушались. Трём пьяницам тягаться с четырьмя вооружёнными воинами было не по силам даже при всём желании, а потому они бодро зашлёпали прочь.

– Мила? – позвал Дарен, приближаясь к ящикам, за которыми она пряталась. – Всё хорошо, ты можешь выйти. Если боишься, давай я передам тебе плащ, чтобы ты могла укрыться.