Там же нашли и предсмертные записки, можно сказать – завещания. Вот одно из них, составленное Марселин Болдуин Джонс, супругой и соратницей Джима Джонса:

«Оставляю все свои банковские активы в пользу Коммунистической партии Советского Союза. Указанные счета находятся в банке в Нассау, Багамские острова. Пожалуйста, проследите, чтоб эти активы действительно оказались в СССР…»

И еще одно проникновенное, почти фронтовое, послание перед уходом в мир иной. От активистки «апостольского социализма» Кэролайн Лейтон:

«Это мое предсмертное письмо. Прошу руководство Коммунистической партии Советского Союза принять меня в свои ряды посмертно».

Перед «революционным самоубийством» написал свое завещание и сам «пророк». Джим Джонс официально заявил о передаче всех активов «Храма народов» опять же Коммунистической партии Советского Союза. Ни много ни мало это 7,3 миллиона долларов США. Интересно было бы узнать, кто, когда и каким образом распорядился этими деньгами.

«Труднее узнать яд, нежели врага», – считал Марк Фабий Квинтилиан, автор самого полного учебника римского ораторского искусства. Ему вторил грек Диоскорид, величайший врач и фармаколог Римской империи начала нашей эры: «Предохраниться от яда трудно, так как его незаметно дают, делают это так, что ошибаются даже знающие. Горечь они снимают, прибавляя сладкое, скверный запах устраняют, добавляя пахучие вещества. Смешивают яд с лекарством, которое, как они знают, дают больному. Прибавляют его в питье, пиво, вино, суп, мед, чечевичные блюда, во все, что съедобно».

Эту озабоченность римского общества распространением ядов прочувствовал принцепс Траян, сказавший: «Я хочу быть таким императором, какого бы я сам себе желал, если бы был подданным».

Он под страхом наказания запретил разводить в садах аконит (так называемый «волчий корень»), ибо сок этого растения применялся для убийств и самоубийств. Рескрипт Антония Пия пошел еще дальше: убийство ядом – более тяжкое преступление, чем уничтожение мечом. А во время царствования Септимия Севера было постановлено: если отравлением занимался человек из народа – отправить его на работу в рудники; если знатное лицо – подвергнуть его заключению, даже если при этом никому не успели нанести вреда. Когда же отравление заканчивалось смертью, такая же участь ожидала и того, кто дал погибшему яд. (И что толку? Подобные проскрипции ранее принимали и Сулла, и Цезарь…)

Этот закон не помешал сыну Траяна Марку Аврелию Антонину по прозвищу Каракалла, правившему на протяжении шести лет, прослыть не только знатоком ядов, но и жестоким отравителем. Веспасиан, Тит, Домициан, Адриан… В разной степени царствие каждого из императоров проходило под знаком ядов. Под их воздействием завершились и жизни некоторых из кесарей: Марка Аврелия, Коммода…

А Каракалла вообще первым организовал настоящий бизнес на ядах. После его смерти, – естественно, насильственной – во дворце было найдено множество ядов, которые император получал из Азии. Порой – в дар, а порой – и платя за них из казны немалые деньги. Каракалла не только содержал колдунов и приобретал яды, но и выгодно перепродавал их в римские провинции.

Власти распространяли слухи об угрозах массовых отравлений, чтобы получить повод для политических репрессий. Тем более что появился идеальный объект для испытания отрав, отработки их эффективности – христиане. Например, Домициан «за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа» не только сослал на пустынный остров Патмос Иоанна, единственного из апостолов, который был ещё жив в то время, но и придумал для римлян новое развлечение. Испытанию отравленным кубком император, не уступавший в своей ядовитой изобретательности Калигуле и Нерону, подвергал каждого, кто выражал сомнение в римских богах. Приказавший называть себя «господином и богом», Домициан стремился доказать таким образом, что бог христианский слабее яда. Это неравное «состязание» дало тему для известного библейского сюжета.