— Есть, — он вроде бы удивился. — А почему тыспрашиваешь?

«Вот ведь человек: сказал бы „да“ и заткнулся. Ни в жизнь.Ему непременно надо задать свой вопрос».

— А если ты, к примеру, заболеешь, есть кому за тобойухаживать?

Глаза его полезли на лоб.

— Я никогда не болею, — подумав, заявил он.

— Ну это мы исправим, — утешила я.

Мы вошли в дом.

— Идем ко мне, — кивнула я Резо. В моей комнате онвсегда чувствовал себя неловко, поэтому заходил редко, и сейчас торчал у дверии переминался с ноги на ногу, вызывая злость и умиление одновременно. —Достань со шкафа мыльницу, — сказала я. — Она туда попала случайно.

Резо подошел и стал шарить рукой по крышке шкафа.

— Ничего тут нет, — проворчал он недовольно.

— Есть-есть. Ищи.

Он начал шарить двумя руками и смотреть вверх.Воспользовавшись его занятостью, я уронила с приличной высоты ему на ногупринтер. Принтером я не пользовалась, и его было не жалко.

— Извини, — сказала я с ласковой улыбкой. —Мыльницы там действительно нет, я вспомнила. Да и откуда ей там взяться?

Резо извлек свою конечность из-под принтера, поднял его,глядя на меня осуждающе, и, поставив его на место, заявил:

— Ты это нарочно сделала.

— Что? — удивилась я.

— Вот это.

— Да брось ты. На самом деле я очень беспокоюсь за твоездоровье. Как нога? Тебе больно?

— Больно.

— Очень или так себе?

— Ты это сделала нарочно, — убежденно заявил он.

— Папе настучишь?

— Я не стукач. А ноге совсем не больно.

Это он врал, потому что пошел, прихрамывая, а назавтра немог напялить ботинок: нога здорово распухла.

Утром, заметив, что времени уже довольно много, а Резо изсвоей комнаты так и не появился, я постучала и вошла: он сидел на постели ибезуспешно воевал с ботинком.

— Видишь, ты все-таки заболел, — обрадоваласья. — Пойду скажу Папе и вызову врача.

— Не надо, — разволновался он.

— Надо-надо, — заверила я.

Врач прибыл через полчаса, осмотрел увечье и наложил тугуюповязку. Было ясно, что Резо временно нетрудоспособен, и мы с Витькой, загрузивего в любимый «Опель», повезли на родную квартиру (то, что она существовала,слегка меня удивило: я была уверена, что Резо родился, вырос и созрел в стенахПапиного дома. Сначала был маленький такой охранничек, в крохотных защитныхочках и смешном костюмчике, потом рос, рос и вырос в большого Резо).

Квартира находилась на третьем этаже, правда, в доме слифтом, так что скакать по ступенькам ему не пришлось. Я немного прошлась поего жилищу. Ничего примечательного, кроме приличного слоя пыли на мебели,указывающего на длительное отсутствие хозяина. Это я и так знала, потомунаблюдательность удовлетворения не принесла. Холодильник был пуст.

— Вить, — попросила я. — Сгоняй в магазин,чтобы Резо не умер здесь от голода. А я с ним посижу.

Витя отправился выполнять поручение, а Резо сидел на диванеи выглядел жутко несчастным.

— Снимай костюм и ложись. У тебя халат есть? Болетьнадо в халате.

— Я через пару дней вернусь, — сказал он.

Я нахмурилась, посмотрела сурово и заявила:

— А вот об этом даже не думай.

Пошарив немного по шкафам, я обнаружила подушки и одеяло исоорудила больному вполне приличное ложе.

— Ложись и болей спокойненько. Вот увидишь, тебепонравится. Хочешь чаю? — Он мотнул головой. — А чего ты хочешь?

Чего он хотел, я очень хорошо знала, но время терпит, сейчасна очереди Клим.

— Ладно, я просто посижу рядышком, и мы поболтаем.

Вернулся Витька, определил продукты в холодильник и заглянулк нам.

— Ну, ты как? — спросил он Резо.

— Нормально, — с отчаянием сообщил тот.

— Я тебя навещать буду каждый день, — попробовалая его утешить. — И сейчас мы никуда не торопимся. Правда, Витя? Хочешь, ятебе почитаю или расскажу что-нибудь смешное?

— Ты это нарочно сделала, — прошипел Резо,воспользовавшись тем, что Витька вышел покурить на балкон.

— Лучше заткнись, — в ответ прошипела я. — Нето уйду и больше не вернусь. Лежи тогда здесь один.

Я взяла его руку и осторожно погладила ладонь, удивляясь просебя матушке-природе: ну надо же, не рука, а самая что ни на есть обезьяньялапа, только ногти подстрижены. Допекать его все-таки не стоит, потому что,если он меня своей лапой цапнет, от меня мало останется. Впрочем, Резо на такоеникогда не решится.

— Не злись на меня, ладно? — попросила я жалобно,а он отвернулся к стене.

После того как Резо получил увечье, в дом на жительство былвзят Витька и назначен моим охранником. Ко мне он относился без особогоинтереса, был уверен, что я сумасшедшая, а какой спрос с сумасшедшей? ОднакоПапа меня любит, значит, его дело быть рядом, со мной не спорить и повозможности угождать. Позиция исключительно разумная. Ко всему прочему Витькалентяй и лишнего шага не сделает, так что сторож из него, в отличие от Резо,никудышный. У него был еще один недостаток, который я считаладостоинством, — любопытство. Витька обожал новости, правда, никогда нетрепался, ему нравилось просто знать. Именно он сообщил мне, не подозревая обэтом, о начавшейся между Климом и Монахом войне. Монах вроде бы исчез изгорода, хотя никто не знал этого наверняка.

«Какая ж тогда война?» — удивлялась я мысленно иприслушивалась к Витьке. День мы провели возле бассейна, а вечером с Папой пообыкновению играли в шахматы. Папа был спокоен и на мой счет черных мыслей недержал.