Мы свернули за кирпичные гаражи, асфальт кончился, далее шлапесчаная дорога, кое-где пересыпанная щебнем. Продвигались мы неторопливо изорко поглядывая по сторонам. Наше появление здесь могло вызвать ненужноелюбопытство. Однако как мы ни старались, а никого из аборигенов заметить несмогли, должно быть, в это время дня народ отправлялся на промысел.

Подходящий дом я приглядела сразу. Когда-то он былдвухэтажным. Теперь ветхий деревянный этаж разрушился, а в нижнем, кирпичном,вряд ли кто решился бы свить гнездо, уж больно опасно. Забор гнилой,покосившийся, держался чудом, в глубине заросшего сада виднелся деревянныйгараж, ворота закрыты и даже заперты на замок. Высоченный фундамент доманамекал на большой подвал.

— Останови, Док, — сказала я и, рискуя свернутьсебе шею, проникла в дом.

Подвал точно был, в него вела дверь под лестницей, обитаявойлоком. От самой лестницы почти ничего не осталось, а вот дверь выгляделакрепкой. Я подергала металлические дужки для замка: вбиты насмерть. Однакосамого замка не было, как не было и ступенек в подвал: сгнили. Я чиркнулазажигалкой и вытянула руку. Подвал не был особенно большим, почти квадратнойформы, без окошек, под ногами мусор и битое стекло, в самом углу нары и сундук,который использовали вместо стола, правда, очень давно. Вряд ли сюда последнююпару лет кто-нибудь заглядывал.

— Блеск! — обрадовалась я. — Это, конечно, не«Титаник», но тоже неплохо.

— Ты ведь не собираешься здесь оставаться? — ссомнением глядя на меня, спросил Док.

— Нет, настолько я еще не спятила.

Мы покинули подвал и торопливо вернулись к машине. Вокругпо-прежнему ни души. В зарослях терновника распевала какая-то птаха, а потропинке прогуливался кот, облезлый и грязный.

Только когда мы выехали на улицу Кирова, благоустроенную инарядную, Док вздохнул с облегчением.

— Сворачивай, — сказала я. — В городе намсейчас делать нечего.

Преодолев сто пятьдесят километров, мы с удобствамиустроились на турбазе «Клязьма». Сначала я выбрала соседний областной центр, нопо дороге заприметила указатель на эту самую турбазу. Место выгляделоневероятно красивым, и мы решили остановиться здесь. Отдыхающих было не такмного, это порадовало: шумные сборища на природе излишни.

На следующий день мы отправились в соседний городок, откудая позвонила Скобелеву. Он доложил об успешно проведенной операции, но вроде бынервничал.

— Что-нибудь случилось? — спросила я.

Он, подумав, ответил:

— Нет. — Но не убедил меня.

Поведение Скобелева вызвало легкое беспокойство, я молчала,погруженная в свои мысли, а Док волновался, поглядывал на меня с сомнением ивсе-таки был рад, что мы снова вместе.

Три дня прошли в томительном ожидании, даже природа неособенно радовала. Казалось, пока я нахожусь так далеко от места действия, тамвсе пойдет вкривь и вкось. Ко всему прочему я вновь морила себя голодом, кстоловой близко не подходила, и в день позволяла себе не больше стакана воды. Врезультате этого издевательства над самой собой я приобрела вялость движений,затравленный взгляд и потрескавшиеся губы.

— Чего ты добиваешься? — злился Док.

— Я вхожу в образ, — усмехнулась я. — Видишьли, Док, все должно быть натурально. Скажу тебе по секрету, романтизм — жутконеприятная штука.

Наконец мы вернулись в родной город. Я сразу же позвонилаСкобелеву, но дома его не застала. Звонила еще дважды с тем же успехом. Посылатьк нему Дока неразумно, значит, следует набраться терпения: когда-нибудь он всвоей квартире появится.

— Куда теперь? — нерешительно спросил Док,поджидая меня в «Жигулях».

— На свалку, — ответила я. — Появляться тамна машине опасно, придется бросить ее на стоянке, лучше где-нибудь в районеулицы Кирова — оттуда легче добираться. Еще нам понадобится телефон.

— Ты мне объяснишь, что задумала? — он вроде быдаже повысил голос.

Я посмотрела на него и кивнула:

— Обязательно. Только чуть позже.

Машину мы пристроили, телефон присмотрели и по песчанойтропинке направились в сторону Канавки. Здоровенный навесной замок я купила в«Хозтоварах» чуть раньше и теперь вертела его в руках.

Шли мы молча и прислушивались, в середине дня поселоквыглядел необитаемым. В одном месте преодолели забор, точнее, то, что от негоосталось, и вскоре увидели дом, облюбованный мною в прошлый визит.

— Запоминай место, Док, тебе придется объяснять, гдеэто находится.

— Кому объяснять? — растерялся он.

— Климу, конечно. Для кого я, по-твоему, стараюсь?

— Я ничего не понимаю, — начал злиться он.

— А чего тут не понять? — Я толкнула дверь вподвал и решительно вошла. Дверь закрывать не стала, потому что иначе здесьсвоих рук не увидишь. — Организуем романтическую встречу с Климом. Ондолжен найти меня здесь и доставить к Папе.

— А почему он должен найти тебя здесь? —разозлился Док.

— Потому что ты ему позвонишь.

— А он возьмет и позвонит Папе?

— Если ты скажешь про меня — скорее всего позвонит, авот если ты сообщишь, что здесь прячется Монах…

— Варвара, ты…

— Спятила? — засмеялась я. — Говори, нестесняйся.

— Извини. С какой стати Монаху прятаться в этихразвалинах?

— А по-моему, место идеальное. Никому в голову непридет искать его здесь. В любом случае, мы скоро узнаем: клюнет Клим илиусомнится, так что дискутировать не стоит.

— И что ты ему расскажешь? Как объяснишь?

— Никак, — хохотнула я. — Ты забыл, я жечокнутая. Стресс и все такое… Я буду молчать. А потом вспомню, что сюда меняпривез Монах. Выманил из Папиного дома, и причина у него подходящая: ясвидетель совершенного им убийства. В живых он меня пока оставил, потому чтонадеялся, шантажируя Папу, с ним договориться. Ну, что скажешь?

— Не знаю, Варя… Не понимаю, зачем все это? Ты можешьпосадить их в тюрьму, и Монаха и Клима. Что-нибудь на них обязательно найдется.У меня создается впечатление, что тебе все это доставляет удовольствие.

— Нет, — соврала я. — Честно нет. Самподумай, какое удовольствие сидеть в подвале? Ладно, Док. Не будем тратить время.Мне еще надо настроиться и соответственно выглядеть.