Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Они лежали здесь, – Юля стояла у дальней стены и указывала на силуэты тел на полу, очерченные мелом. – Я в Бюро не так давно, но уже знаю, что верный способ пройти куда-то тайно – это идти под землей.
Полуночница начала костяшками пальцев простукивать стену, и почти сразу она отозвалась глухим звуком.
– Это, конечно, может быть и соседнее помещение, – сказала она, проведя кончиком фонарика по кладке, – но щели в стыках очень уж широкие. Ну-ка отойдите.
Мы отошли, и Полуночница снова сняла очки. Потом обернулась, и по ее лицу стало понятно, что новости будут не из приятных.
– Во-первых, с той стороны лестница, спуск вниз, а такие спуски редко ведут куда-то, кроме наших катакомб.
– А во-вторых? – осторожно спросила Юля.
– А во-вторых, там все стены в крови. Я выйду позвоню в Бюро, надо посмотреть по карте, точно ли это такой проход и как открывается дверь вниз. И ничего не трогайте.
Полуночница торопливо взбежала по лесенке, на ходу набирая номер, а мы тревожно посмотрели на стену, которую она осматривала.
– Эта тварь, похоже, очень сильная, – сглотнув, сказал я.
– И очень голодная, – добавила Юля. – Давайте-ка выйдем отсюда, очень неприятно тут находиться. Антон, чего ты там копаешься? Велели же ничего не трогать!
Наш бессмертный, присевший на корточки, выпрямился и показал небольшой серебристый обломок, который очень походил на внушительной длины ноготь.
– Он накрашен, – растерянно заметил Михайлов, покрутив перед нами находкой. – Голубым лаком, правда, сильно потрескавшимся.
– Надо отдать Полуночнице, не сломай, – предостерегла девушка.
Та, увидев находку, почему-то слегка повеселела.
– Отдадим в лабораторию на анализ, и через пару часов узнаем, чей же он.
Известия из лаборатории были не особо приятные.
Ноготь принадлежал мифическому чудовищу сирин с телом и крыльями птицы и головой, руками и грудью человеческой женщины. Она славится своей жестокостью и питается мясом, по возможности – человеческим. Старается селиться в укромном темном местечке.
Полуночница собрала нас на мозговой штурм за чашкой кофе и принялась рассказывать.
– В 1997 году уже был похожий прецедент. Тогда произошла нехилая утечка информации, и в СМИ вышла серия публикаций о подземной птице, которая пожирает людей. Конечно, горожане мило посмеялись, да только потому, что мы успели поймать монстра вовремя. Правда, тогда возникла проблема образовавшегося диггер-клуба, клуба покорителей подземелий. Пришлось пойти на контакт с их главой и передать часть карт, чтобы они занимались исследованиями в безопасных для жаров и простых людей местах. Впрочем, некоторую скрытую охрану мы им предоставляем.
– Вообще такого не помню. Я имею в виду, каких-то статей или чего-то такого, – задумчиво протянул Антон.
– Вот! Значит, служба чистки постаралась на славу.
Полуночница бросила на стол три больших конверта из песочного цвета плотной бумаги.
– Там деньги на расходы… Гердов, не обольщайся, там всего по пятьсот рублей на нос! Ксерокопия статьи из бестиария, ксерокопия документов по прошлому делу и карта.
– Я так понимаю, яйца чокнутой птицы передавили, да не все, – протянул Антон, переходя к пачке с фотографиями. На фотки было сложно смотреть без тошноты.
На одной, еще довольно безобидной, было запечатлено огромное разоренное гнездо, устроенное в большом подземном тупике. Стены были заляпаны кровью и копотью, и повсюду валялись крупные куски бледно-голубой скорлупы.
– Мне кажется, или гнездо сложено из… костей? – тихо спросила Юля, с видимым трудом отводя глаза от своего экземпляра фотографии. Отводи-не отводи, все равно стоит перед глазами. – Мне очень не по себе от мысли, что нам придется лезть туда.
Я бросил на нее быстрый взгляд. Интересно, когда память к ней вернется, она перестанет быть такой трусихой?
– Это нужно сделать до тех пор, пока птица не нашла проход в коридор, ведущий в бюро. Никто не знает, насколько у нее развит интеллект, – Полуночница запустила руки в волосы.
Но что уж говорить, даже мне было страшновато при мысли, что придется забираться в заброшенные коридоры подземелий города.
Запустить руки в оружейную Полуночницы я мечтал с того самого момента, как увидел эти массивные витрины и полки с военным разнообразием. Когда она была в дурном настроении, то просто запиралась в гараже и часами полировала и чистила свою коллекцию.
Здесь были мечи короткие и длинные, обоюдоострые и катаны, копья, алебарды и боевые шесты. Под потолком на гвоздях висели щиты, а на манекенах в углу висели кольчуги. Современное оружие тоже было, и Антон попросил:
– Я бы хотел взять вот это.
– Пистолет Макарова? – Полуночница скрестила руки на груди и скептически прищурилась. – Ты хоть стрелять умеешь?
Вместо ответа Антон нажал на кнопку на рукоятке, вытаскивая обойму, вытряхнул из коробки патроны и один за другим вставил их. Вернув обойму на место, он уверенным жестом отключил предохранитель, отодвинул затвор и, практически не целясь, выстрелил в банку кока-колы на верстаке метрах в шести от него. Сладкая жидкость с шипением брызнула на столешницу, и жестянка, заливая все вокруг, полетела на пол.
– Я КМС по стрельбе из пневматической винтовки и в армии служил.
Так Антон получил пистолет, Юля – меч, а я остался при своем боевом шесте, добавив, однако, в образ цестус – обмотку из кожаных ремней на правую руку, типа той, что надевали кулачные бойцы Древней Греции и Древнего Рима.
Полуночница создала маленькие огоньки, чтобы те освещали нам дорогу в подвале, и у меня в желудке привычно заурчало.
Карты катакомб в районе улицы Нейбута были весьма нечеткими, и двигаться внизу нам приходилось почти вслепую. Из диспетчерской нас при помощи волшебного передатчика подстраховывал Гефест. Каждый из нас вложил в ухо по жемчужине, и голос жара нам было слышно на любой глубине.
Тащить Антона вниз, на мой взгляд, было безумием. Ценный свидетель, пускай и предположительно бессмертный, отправляется на очень опасную миссию. А Юля, которая ничего не помнит? Но Полуночница, когда я попытался привести ей эти весьма здравые аргументы, сказала мне:
– Послушай, Костя. Такова культура жаров. Мы все рождаемся с оружием в руках и с ним же в руках умираем. У нас никто не отсиживается в стороне. А вот это ты мне потом объяснишь.
Она бросила на стол злополучный экземпляр «Утренней волны».
Культуру жаров я бы назвал безрассудной, но спорить с Полуночницей смысла не было. Вот так мы и оказались вчетвером в подвалах, за каждым углом ожидая увидеть чудище из «Оно».
– Через два поворота направо вы уткнетесь в стену, за которой на карте ничего нет, – инструктировал через жемчужины Гефест. – Но проверить стоит.
Тот, кто строил эти подземелья,