Вдруг из гостиной послышался звук, кто-товключил телевизор. Я пошла в комнату. Никого. Внезапно телик переключился надругой канал. Удивившись донельзя, я двинулась к нему и увидела, что в креслесидят кошки. Выпрямив спины, они внимательно глядели на экран. Я остолбенела.Вот это да! Кошки сами включают телик, никогда про такое не слышала! Какимобразом, интересно? Наверно, неудобно орудовать когтистой лапой, кнопочки нааппарате вон какие маленькие! Внезапно Семирамида пошевелилась, и ОРТ сменилосьна НТВ. Я так и подскочила, ну и ну! Семирамида принялась самозабвенно чесатьухо, и каналы замелькали как бешеные. Подойдя к креслу вплотную, я поняла, вчем дело: животные сидели на пульте. Слава богу, а то я уже решила обратитьсяза советом к психиатру.

Выпив сладкого чая с булочкой, я придумала,как реабилитироваться в глазах Мани. Сейчас половина девятого. Куплю вофранцузской булочной ее любимые пирожные с кремом и поеду в колледж.Представление должно закончиться не раньше десяти. Зал большой, сяду в самомуглу и скажу потом, что опоздала всего на десять минут. Надо только одетьсяпоприличней. В прошлый раз родительницы в мехах и брильянтах смотрели на меня,одетую в куртку, словно на вошь. Поколебавшись, вытащила из чехла серебристуюнорковую шубку, кожаную шляпку с полями и сапоги на высоком каблуке.

В булочной изумительно пахло. Пирожные здесьвсегда еще теплые и кофе восхитительный. Ничего не случится, если посижу минутдесять. Почти все столики оказались заняты, и мне достался самый неудобный – заколоннами, возле кухни. Нежный заварной крем наполнил рот, и глаза невольнозажмурились от восторга. Но уши остались открытыми, и в них влез удивительнознакомый голос.

– Не нервничай. Скоро все изменится.

Чуть-чуть повернув голову вправо, я увидела впространстве между колоннами другой столик, а за ним… Полину и какого-томужчину.

– Легко тебе говорить, Марина, –отозвался кавалер.

Я опустила поля шляпки пониже и пригляделасьповнимательней. Надо же, Марина, а как похожа на Полину.

– Недолго осталось, уже почти вездепосмотрела, – сказала женщина, – не попала только к Фриде в комнату ив спальню к Степану. Ну, со старухой все просто. Завтра скажу, что на Южномрынке распродажа мулине, она туда и укатит.

От неожиданности я чуть не выпала из-застолика. Значит, все-таки Полина.

– Слышь, Рина, – сказалкавалер, – навряд ли это у старухи, скорей всего Степка припрятал. Будьвнимательна. Дом большой, полно потайных мест. В гостиной везде посмотрела? Икуда они ее дели, сволочи?

– Не нервничай, – улыбнулась Полина.

– Как справляешься с собаками? –поинтересовался мужик. – Ты там поосторожней, а то живо сообразят, что кчему.

– Пока Господь миловал, ничегосерьезного. Вчера, правда, соседка приволокла лысого кота, но Степан сам егоосмотрел. Вот идиот. Держит лысика в руках и сообщает бабке: «У него экзема». Апотом ко мне: «Твое мнение?» Я так нахмурилась и говорю: «Кажется, экзема». Нуи пронесло.

Кавалер рассмеялся:

– Умница! Только ищи хорошенько, всепрочеши.

– Ладно, ладно, – отмахнуласьдама, – нечего меня учить, лучше пирожных еще купи, тех, с вишнями.

Мужчина послушно встал и двинулся к кассе. Янизко склонилась над сумочкой, делая вид, что ищу помаду, потом бросила быстрыйвзгляд на его лицо. Не может быть! Наверное, обозналась! Но зрение у менястопроцентное, как у горного орла, просто не могла поверить собственным глазам.Пирожные для Полины покупал сейчас Кирилл, муж Дианы. Возвращаясь к своемустолику, он прошел мимо меня, и я еще раз убедилась в этом. Хорошо, чтовырядилась в шубку и шляпу, ни за что ему меня не узнать. Привык видеть вкуртке и джинсах.

Сладкая парочка пошепталась еще немного идвинулась к выходу. Прикрываясь коробкой, я поковыляла за ними. Проклятыекаблуки то и дело подворачивались, полы шубки путались между ногами.

Заговорщики сели в Полинину машину и покатилив сторону Садового кольца. Швырнув коробку с пирожными на заднее сиденье,поехала следом за ними. «Жигули» затормозили в Большом Козловском переулке удома 7, где внизу располагался продовольственный магазин. В столь поздний часпочти все окна в этом небольшом доме были темные. Кирилл с дамой нырнули вподъезд, и через пару минут в окнах квартиры на втором этаже вспыхнул свет.

Я поглядела на часы, вскочила в «Пежо» ипонеслась в колледж. На стоянке яблоку негде было упасть. Пришлось втискиватьсязадом между «БМВ» и «Вольво». Ненавижу парковаться задним ходом и, честноговоря, не умею. В спешке глазомер изменил, «Пежо» взбрыкнул. Выбравшись измашины, обнаружила, что разбила фару соседнему «Вольво». Мучимая раскаянием,написала записку: «Уважаемый хозяин «Вольво»! Случайно повредила вашавтомобиль. Прошу извинения, убыток возмещу». Так, теперь номер телефона,подпись, и бегом в зал. Успела как раз вовремя. Гремели аплодисменты, артистыраскланивались. Я подошла к сцене. Увидев меня, Маруська расплылась в улыбке испрыгнула со сцены:

– Мамочка, пришла все-таки!

– Конечно, детка. Разве могла я забыть опремьере. Очень понравилось, ты была просто неподражаема!

– А почему не заглянула ко мне за кулисыв антракте?

– Солнышко, ездила в кондитерскую затвоими любимыми пирожными, чтобы отпраздновать успех.

– Купила корзиночки с белым кремом?

Я кивнула. Маня издала воинственный клич икинулась переодеваться. Поболтав с учителями и услышав, что лучше моего ребенканикого нет, я пошла в гардероб.

Первые два класса Маня училась в обычнойсредней школе. Учительница Раиса Ивановна, невзрачная особа лет шестидесяти,постоянно носившая какие-то бесформенные вязаные кофты, считала дочь слишкомнепоседливой, болтливой и неаккуратной. Вечно ворчала, что пишет Маня медленнои не всегда быстро соображает. Каждый раз при виде меня лицо «Песталоцци»искажала гримаса. Видя, что другие матери постоянно таскают презенты, я купилаРаисе Ивановне небольшой флакон «Красной Москвы». Преподавательница недовольноподжала губы, сунула небрежно коробочку в стол и поставила Маруське однитройки. Бедный ребенок плакал по утрам и боялся идти в школу. Уж не знаю, чембы все закончилось, но тут мы уехали во Францию, и два года Машка проучилась вПариже. Вернувшись в Москву, я сразу устроила ее в дорогой колледж. Самымчудесным образом недостатки девочки превратились в достоинства. Непоседливая,говорливая, медленно пишущая? Нет. Живая, с хорошей речью, основательноосваивающая материал, старательная. Никаких презентов в колледже не брали,только ежемесячную плату в твердой валюте. Хвалили безостановочно, ставили однипятерки. Теперь Маруська рыдает, если не может пойти на занятия, а учителейназывает «пусиками».