– Ладно, ладно. Боюсь только, как бы ВаняРаздоров не съел таблетки для похудения.

Толстуха заинтересованно обратила свой взор намою личность.

– Что за таблетки?

– В передачу «Здоровье» принесли длярекламы несколько пузырьков супернового средства для похудения. Я вот весилатри недели тому назад семьдесят пять килограммов, а сейчас пятьдесят. И приэтом ела сладкое, жирное, острое.

Катюша разинула рот:

– И где же это лекарство?

– В том-то и дело. Пили кофе с мужиком вбуфете, он пузырек взял посмотреть, кто-то отвлек, и все. Унес, боюсь, питьначнет, исхудает до смерти.

Толстуха взяла мышку:

– Говоришь, Раздоров Иван? Перед Новымгодом выписывали премии, сейчас посмотрю.

На экране заметались фамилии.

– Вот, – удовлетворенно пробормоталабухгалтерша. – Иван Николаевич, ассистент режиссера. Слышь, когда найдешь,принеси попробовать.

Я кивнула и пошла искать редакцию «Твоидрузья».

– Погоди, – услышала за спиной иобернулась. Толстая Катя заискивающе улыбалась из-за компьютера. – Хочешь,гонорарные выдам сегодня?

«Твои друзья» расположились на двенадцатомэтаже. Возле лифтов клубилась толпа. Наконец я влезла в кабинку. В углупримостилась прехорошенькая девушка, держа в руках гору коробок с пленками.Круглые и страшно неудобные, они все время норовили выскользнуть. На верхнейкатался карандаш. Бедняжка старалась удержать всю конструкцию при помощиподбородка, но тут лифт дернулся, и пирамида с железным клацаньем рухнула напол, под ноги ехавшим. Никто даже не пошевелился. Люди входили и выходили наразных этажах, девушка пыталась собрать коробки. Я принялась ей помогать, и надвенадцатом мы вышли вместе.

– Спасибо, – отдуваясь, проговорилапопутчица, – хоть вы не из телевизионщиков оказались.

– Почему ты так решила?

– Помогали потому что.

– А что, тут никто никому непомогает? – удивилась я.

– Здесь болото с крокодилами, чутьзазеваешься, ногу откусят, – пояснила девушка, пристраивая коробки на полувозле одной из дверей. – Хотите сигаретку?

Я не отказалась, и через секунду ароматный дымпоплыл по небольшой комнате.

– Подскажите, – попросила я, –где «Твои друзья»?

– Соседняя дверь, – сообщиладевчонка, – хотите в съемках поучаствовать? Тогда поспешите в студию, онисейчас начнут.

Студия представляла собой не очень большуюкомнату, в которой стояла зверская жара от ярко горевших ламп. Немногочисленныезрители сидели в зеленых креслах перед пустым пространством. Вскоре появилсяпарень в грязных джинсах.

– Всем привет. Я ассистент режиссера ВаняРаздоров. Во время съемки внимательно слушайте и смотрите на мои руки. Поднимаюлевую – все улыбаются, правую – начинаете хлопать. Выплюньте жвачки,убедительная просьба в процессе записи не курить, не жевать, не зевать. Такжене следует сморкаться, ковырять в носу, крутить волосы, чихать и кашлять.Сделайте радостные лица, всем весело. А сейчас за работу. Раньше начнем –раньше закончим. Сначала несколько минут хлопаем, запишем аплодисменты, затемхохочем. Поехали!

Публика исправно захлопала, потом заржала. В концеконцов на середину комнаты выскочил фальшиво оживленный ведущий и заорал:«Добрый вечер. Вас приветствует передача «Твои друзья».

– Стоп, – завопил режиссер, мужиклет пятидесяти, тоже в грязных джинсах, – стоп, какой идиот велел емунадеть фиолетовую жилетку?

– Сам надел, – возмутилсяведущий, – фиолетовый освежает.

– Скажите, какой самостоятельный, –фыркнул режиссер и громовым голосом приказал: – Принесите розовую.

– Ни за что! В розовом выгляжу педиком!

– На самом деле ты кто?

Они попрепирались еще немного. И записьпонеслась снова. Останавливались почти все время, ругались. Изредка участникизабывали текст. Через три часа двадцатиминутное шоу было готово. Я вывалиласьвместе со всеми в коридор, чувствуя, как прохладный ветерок гуляет по вспотевшейспине. Ну и ну, а как красиво все на экране выглядит. Из студии выскочилРаздоров, я побежала за ним. Ваня влетел в одну из комнат, шлепнул на стол парупапок и устало сказал:

– Кретины!

В этот момент из другой комнаты заорали:

– Ванька!

Раздоров пошел в соседнее помещение, и черезоткрытую дверь я услышала такой разговор:

– Сейчас же привези заказанное!

– Но, Геннадий Сергеевич, – занылассистент, – вы же знаете, тачка сломалась. Пошлите Жирного.

– Он уехал за книгами. Давай действуй,возьми такси.

– Ничего себе, такси! Это до НовыхЧеремушек сколько будет! Я столько не зарабатываю.

– Ладно, ладно, не прибедняйся. Ноги вруки, и вперед.

Раздоров вышел в коридор и с унылым видомпоплелся к лифтам. Я нежно окликнула его:

– Ванечка!

Парень обернулся.

– Вы мне?

– Тебе, ангел, в Новые Черемушки ехать?Хочешь подвезу туда и назад?

– За сколько?

– Просто так, по знакомству.

Раздоров обрадовался несказанно. Пока онсобирался, я оглядывала потертую дубленую курточку, стоптанные ботинки,поношенные джинсы. На руке – часы «Командирские», одноразовая зажигалка исигареты «Bond». Не похоже, что у мужика водятся деньги. Хотя в Париже именнонастоящие богачи ходят в старых куртках и простых брюках. В Москве всепо-другому. Если есть деньги, надо вдеть в нос золотое кольцо, а в зуб воткнутьбрильянт.

– Не помню, где мы познакомились, –спросил Иван, когда «Пежо» двинулся.

– В гостях у Люды Кочкиной. Вы тогда сРаей Лисицыной пришли.

– Люда Кочкина, – пробормоталРаздоров, – не припоминаю такую.

Еще бы, ведь я ее только что выдумала.

– Хотя у Райки знакомых, – продолжалВаня, – чертова куча.

– Красивая девушка. Фигура, лицо, все важуре.

– Характером только Господьобидел, – вздохнул парень, – и ума забыл положить, к тому же выпитьона не дура.

– Надо же, – притворнопосочувствовала я, – тяжело вам с ней.