— Открывайте дверь, мой Лорд, — сказала Сефренияграфу.

Леди Белина стояла тут же, перед дверью. Дико перекошенноелицо ее было мешковатым, шею покрывали морщины, перепутанные волосы тронуласедина, а обнаженное тело покрывали уродливые складки. Глаза ее были абсолютнобезумны, губы сморщились, обнажая остро отточенные зубы в полном ненавистиоскале.

— Белина… — печально начал граф, но женщина что-топрошептала, и бросилась на него, выставив вперед руки со скрюченными как когтихищного зверя пальцами.

Сефрения произнесла единственное слово, указав пальцемвглубь комнаты и Белину отбросило назад, словно ей нанесли тяжелый удар. Онаотчаянно завыла и попыталась броситься на них снова, но на полпути как будтонаткнулась на невидимую стену и навалилась на нее всем телом царапаяскрюченными пальцами.

— Закройте ее снова, мой Лорд, — грустнопроговорила Сефрения. — Я видела достаточно.

— И я тоже, — ответил граф потрясенно. Глаза егобыли полны слез, когда он запирал дверь. — Кажется теперь для нее нет никакойнадежды.

— Никакой. Конечно, она была сумасшедшей с тех пор, каквышла из того дома в Чиреллосе, но теперь, лишившись своей силы, она совсемобезумела. Теперь она не представляет никакой опасности ни для кого, кромесебя, если только не сумеет выбраться из башни, — голос Сефрении был полонжалости. — В этой комнате нет зеркал?

— Нет, а что это несет какую-то опасность?

— Вообще-то нет, но она могла бы увидеть своеотражение, а это было бы слишком жестоко, — Сефрения задумалась. —Здесь в округе, я видела, растет одна трава, ее сок имеет успокаивающеедействие. Я расскажу Оккуде, как готовить его, и как добавлять в пищу. Это,конечно, не излечит ее, но помешает ей нанести себе какие-нибудь увечья. Атеперь я вернусь в замок. Дайте мне знать, когда закончите все, господа, —она зашагала по направлению к жилому строению замка, а Флют и Телэн увязалисьза ней.

— А ну-ка вернитесь-ка назад, молодой человек! —крикнул Кьюрик вслед своему сыну.

— Что еще?

— Ты останешься здесь.

— Кьюрик, но я ничего не смыслю в ремесле каменщика.

— А тебе и не нужно много знать, чтобы таскать камни.

— Ты что, шутишь?

Кьюрик потянулся за ремнем и Телэн тут же поспешил к горекамней за конюшней.

— Славный парень, — заметил Улэф. — Мгновеннооценивает реальное положение вещей.

Бевьер настоял на том, чтобы его пустили к возводимой стенеи клал там камни в кладку с каким-то мрачным остервенением.

— Ровнее, — прикрикивал на него Кьюрик. — Мыстроим надолго, так что изволь делать работу по человечески.

Несмотря на всю мрачность ситуации Спархок рассмеялся.

— Что-то смешное, мой господин? — холодно спросилего Кьюрик.

— Нет, я просто кое-что вспомнил, вот и все.

— Что ж, тогда расскажешь это потом. А сейчас не стойпросто так, Спархок. Помоги Телэну таскать камни.

Стены башни были весьма толсты, так как башня была когда-точастью внешних замковых фортификаций, и дверной проем был достаточно глубок.Они замуровали дверь, а сестра графа дико завыла и билась всем телом о нее.Выложив первый слой, они принялись за второй. Наступило утро, когда Спархокотправился в замок сообщить Сефрении, что с первой дверью покончено.

— Поздравляю, — усмехнулась Сефрения, и они вместеотправились во двор.

Дождь перестал и небо потихоньку расчищалось. Спархок счелэто хорошим предзнаменованием. Он подвел Сефрению к ступеням лестницы,обвивавшей башню.

— Прекрасно, — сказала Сефрения остальным,вставляющим в кладку последние камни. — А теперь спускайтесь вниз, ядолжна закончить вашу работу.

Все спустились и Сефрения тихо запела по-стирикски.Несколько минут спустя она выпустила заклинание и свежепостроенная стенадрогнула.

— Теперь все, — сказала она, — можноразбирать лестницу.

— А что ты сделала? — спросил Келтэн.

Сефрения улыбнулась.

— Вы поработали на славу, дорогой, гораздо лучше, чемвы сами можете себе представить. Теперь стена, которую вы построили абсолютнонеуязвима. Этот менестрель и те слуги могут долбить ее самыми мощными осаднымиорудиями и стенобитными машинами, пока не постареют и не причинят ей никакоговреда.

Кьюрик снова поднялся наверх, наклонился и стал разглядыватькладку.

— Раствор совсем застыл, — сказал он, —обычно на это уходит несколько дней.

Сефрения указала на дверь в основании башни.

— Позовите меня, когда закончите с этой. Здесь оченьхолодно и промозгло, лучше я пойду внутрь.

На разборку каменной лестницы и кладку стены на месте нижнейдвери ушла оставшаяся часть дня. Сефрения вышла, повторила заклинание и сновавернулась в замок.

Спархок и остальные пошли в кухню, примыкающую к башне.

Кьюрик занялся изучением небольшой двери, ведущей квнутренней лестнице.

— Ну? — нетерпеливо поторопил его Спархок.

— Не дергай меня.

— Дело к ночи, Кьюрик.

— Может быть ты займешься этим делом?

Спархок замолчал и дожидался окончания размышлений Кьюрика,не произнося ни слова.

Оруженосец некоторое время рассматривал Оккуду, затем окинулперепачканную известкой команду своих «подмастерьев».

— Пришло время поучиться еще одной профессии, сэрыРыцари, — сказал он, — теперь вы будете плотниками. Будем строитьшкаф для посуды. Его основанием послужит сама дверь, и она будет открыватьсявместе со шкафом. Я смогу смастерить потайную щеколду, — Кьюрик немногоподумал, склонив голову и прислушиваясь к крикам, доносившимся изнутрибашни. — Нам понадобится войлок. Придется обить внутреннюю сторону двери,чтобы не было слышно криков.

— Неплохо придуманно, — заметил Оккуда. — Таккак пока я здесь единственный слуга, мне приходится проводить здесь многовремени. А слушать постоянно эти крики…

— Но это не единственная причина. Ну да ладно. Принимайтесь-каза работу, сэры Рыцари. Я сделаю из вас полезных людей, — усмехнулсяКьюрик.