Может быть, прыгнуть на ходу? Нет, не зная прилегающих кстолице мест, можно опять угодить в какие-нибудь неприятности, а сейчас эторешительно ни к чему, когда в руке у нее серый пластиковый футляр невероятнойценности...

Марина быстренько обыскала карманы проводника, выпрямилась,держа в руке ключ, который должен подходить ко всем вагонным дверям. Выщелкнулаобойму из пистолета напарника и ссыпала себе в карман полдюжины патронов.

Глядя в зеркало, моментально привела себя в порядок,пригладила волосы, застегнула блузку, превратившись во вполне приличную, безособого вызова одетую девушку. Глубоко вздохнула, спрятала пистолет и, крепкозажав в руке футляр, вышла в коридор.

Деловой походкой, но не слишком спеша, чтобы не выглядетьбегущей, добралась до двери в торце вагона, оказавшейся, как и следовалоожидать, незапертой. Прошла по соседнему вагону, опять-таки никого не встретив.

Дверь между ним и соседним – тем, откуда начинались местаобитания черни – была, как опять-таки следовало ожидать, заперта наглухо.Марина достала ключ, примерилась.

Замерла.

Там, по другую сторону межвагонного тамбура, стояла Гуань вкомпании двух своих земляков, выглядевших ребятками решительными из тех, чтонисколечко не верят во все эти придуманные белыми глупости вроде гуманизма. Онивстретились взглядами. Судя по движениям рук китаянки, она отпирала дверь.Должно быть, разжилась таким же ключом, как тот, что был у Марины в руке. Нуда, дверь распахнулась, вся троица кинулась в тамбур.

Ну, понятно… До столицы минут двадцать езды, укосоглазенькой ведьмы не выдержали нервы, и она уже не думает ни о дипломатии,ни о конспирации, игра пошла в открытую...

Марина моментально отпрянула назад, захлопнула за собойдверь. Мысли прыгали в голове с невероятным проворством. Отступать в вагон,который она только что покинула – бессмысленно, окажешься в ловушке. Сзадикитайцы, впереди – набитое трупами купе и, без сомнений, полицейские шпики,которых в роскошных вагонах хватает. Значит...

Она вмиг отперла ведущую наружу дверь, распахнула. В лицоударил ветерок, совсем рядом пролетали сосновые ветви. Марина вставила ключ взамок ведущей в тамбур двери, отступила на шаг и согнула его сильным ударомноги, обеспечив себе хоть какой-то выигрыш во времени.

Держась свободной рукой за притолоку, выглянула наружу. Ну,что поделать, не оставалось другого выхода... Осмотревшись, она зажала плоскуюпластиковую ручку футляра в зубах, хорошо все просчитала и, опираясь левойногой на дверь, в несколько секунд перебралась на крышу вагона. Сделать этооказалось гораздо легче, чем представлялось сначала.

Крыша оказалась довольно широкая, почти плоская, с какими-тометаллическими выступами и продольными трубами, холодными на ощупь, какпредусмотрительно убедилась Марина. Поезд ощутимо потряхивало на древнихрельсах, кренило вправо-влево, ветер трепал волосы, но, в общем, место было несамое неуютное на свете. Здесь можно довольно долго продержаться, не прилагаяособых усилий.

Скверно только, что существовали люди, стремившиеся во чтобы то ни стало нарушить ее уединение...

Через вагон от нее над крышей появилась голова, а там –рука, а за рукой – плечо. Марина встала на колени, вцепившись в одну из этихнепонятных металлических труб, притворяясь, будто смотрит совсем в другуюсторону. Китаец, оценив обстановку, стал взбираться уже гораздо проворнее.Протянул руку напарнику, рывком поднял его на крышу. С пистолетами в руках,пригибаясь, оба двинулись в ее сторону, а за ними наконец-то показалась Гуань,двигавшаяся ловко и проворно. Вряд ли она всю сознательную жизнь только тем изанималась, что бегала по крышам вагонов несущегося во всю мочь поезда, но, каки Марина, прошла хорошую школу, это сразу чувствовалось...

Решив, что момент самый подходящий, Марина рухнула напыльный, нагретый солнцем металл, прижимая животом футляр, вытянула руку спистолетом и, подпирая левой ладонью запястье, несколько раз нажала на курок,решительно опустошая магазин. Тут уж лучше переборщить, чем экономитьпатроны...

Обоих китайцев снесло с крыши, как сбитые кегли. Нелеповзмахнув руками, они покатились один вправо, другой влево. Тот, что справа,полетел с крыши практически моментально. Марина видела со своего места, как егоотшвырнуло на обочину. Второй попытался ухватиться за трубу, пару секунд висел,удерживаясь одной левой. Марина выпустила по нему последний патрон, и онсорвался, вагон на миг скрыл его из виду, потом тело вновь появилось –катившееся под откос без всяких признаков жизни.

Лежа на боку, Марина затолкала в обойму последние шестьпатронов. Гуань, лежавшая ничком на своей крыше, начала стрелять. Маринаслышала пули, прошедшие справа и слева от нее, довольно далеко. Китаянка явноне стремилась в нее попасть, прекрасно помня о футляре. Пока что она его невысмотрела, а значит, осторожничает...

Марина тоже выстрелила, поддерживая общение. Не попала да ине стремилась. Потом они обменялись еще несколькими выстрелами, исключительно вцелях психологического давления.

Так, а что же дальше? Даже если кто-то видел, как сверхусыплются покойники, никто не стал пока останавливать поезд, он несся с прежнейскоростью... Но что потом? Нельзя же так и валяться тут до самого столичноговокзала! Вот-вот покажется город, могут заметить, получатся ненужныесложности...

Марина выстрелила еще два раза, уже целясь со всем возможнымприлежанием. И оба раза промахнулась – чертов поезд дергался и качался в самыенеожиданные моменты. Второй раз она промахнулась буквально на сантиметр, пуляударила в трубу совсем рядом с головой Гуань, так что та инстинктивно прижаласьлицом к пыльному железу. Патронов не осталось. Не колеблясь, Марина отшвырнулабесполезный пистолет, чтобы не занимать руки ненужным хламом.

Гуань подняла голову и, оценив ситуацию, усмехнулась.

– Ну что, белая шваль, приехали?

Их разделяло метров сорок, было довольно тихо, если несчитать стука колес, и каждое слово долетало отчетливо.

– Как знать... – сказала Марина громко.

Увидев, что пистолет китаянки наведен прямо на нее, онахмыкнула и, все так же стоя на коленях, держась одной рукой за трубу, отвелавторую, с футляром, в сторону. Спросила:

– Уверена, что найдешь потом, если я его выпущу?

– Посмотрим...

– Прыгать придется, – сказала Марина. – Искать.Проблематичное предприятие, да?

Судя по лицу китаянки, она подумала о том же самом. И убралапистолет куда-то под куртку. Сказала без видимой злобы, с расстановкой,убедительно:

– Слушай, мерзавка, у тебя еще есть один-единственныйшанс... Если подойдешь ко мне и отдашь футляр, я тебя оставлю в живых.И даже не буду потом уродовать. Не по доброте, а оттого, что ты мне ещепригодишься. Хотя, в крайнем случае, я могу обойтись и без тебя...