песни и шутить, как в пути. Давление ощущалось особенно остро еще и потому, что мы пришли в город ночью, когда часть разрушений не видно из-за темноты, а то, что видно, вселяет ужас. С рассветом нам предстанет еще более удручающая атмосфера покойного Онтастара.

Солдаты быстро уснули, решив не мучать себя опустошительными мыслями. Я подсела к Дамирану, по-дружески толкнув его плечом. Удивительно, как быстро сближает несчастье, тут, вдалеке от дворцовых интриг и правил, мы просто люди, без положения и обязательств перед обществом. Просто мужчина и женщина, сидящие рядом и всецело смакующие досадное ощущение от нахождения в мертвом городе. Мы могли бы быть друзьями при других обстоятельствах, но даже будучи врагами, можем притормозить взаимную неприязнь в такое время.

– Кто это был? – Не требовалось уточнять, о чем речь.

– Хотвестор. Их король направил сюда часть армии, – тихо ответил Дамиран, плотнее прижимаясь к моему плечу. Пусть он и держит образ эдакого чудака, но ему, как и всякому человеку, необходима поддержка в сложный час. – Они напали с моря, почти сразу уничтожили казармы и часть стражей града, остальных взяли в плен, насколько мне известно. С ничего не подозревающими жителями справиться было еще легче, они остались без защиты, без понимания происходящего, поэтому не сопротивлялись.

– Почему не сопротивлялись? Ведь… – я не смогла закончить мысль, в горле встал ком, когда я живо представила, как все происходило.

– Понимаете, Луна, в военное время действует негласный закон: при нападении на город, если жители сдаются, их оставляют в живых. Законом пренебрегли в этот раз.

– Почему вы в этом так уверены? Жители могли укрыться в горах или спастись бегством в других городах.

Дамиран опустил голову, пряча от меня взгляд, он хотел бы смолчать, но обещал был честен.

– Я решил, что лучше вам этого не видеть, – начал принц. – За жилыми кварталами около пляжа общая могила. Хотвесторцы не пощадили никого. Они все мертвы, Луна. Понимаете?

У меня не нашлось слов, чтоб ответить, да этого и не требовалось. Мы просидели так еще около часа, после уснули там же, где и сидели, привалившись к стене.

На следующий день еще раз обошли город, я все же увидела общую могилу, хоть Дамиран и сопротивлялся, пытаясь отговорить меня от страшного зрелища. К полудню мы собрались в обратный путь до лагеря. Возвращение далось нам с трудом, не только из-за тяжкой ноши в душе. Я спросила принца, почему нельзя переместиться к лагерю, ведь именно так за считанные секунды я очутилась в Савиране. Но оказалось, что дар перемещения есть далеко не у каждого, и вообще он настолько редкий и трудновоспроизводимый, что пользуются им крайне редко, только в моменты острой нужды. Никто из нас этим даром не обладал. К тому же, передвигаться, не оставляя за собой магического следа – намного безопаснее. Так я узнала, что магия оставляет следы, стоило бы догадаться об этом раньше, но именно в этой сфере я образованна самым наихудшим способом, – никак.

Однако же нас ждал сюрприз, как оказалось, весьма приятный для Дамирана и неприятный для меня.

Из военного шатра нам навстречу вышла женщина, изящно покачивая бедрами и стреляя бесстыжими глазами в сторону солдат. Принц при виде нее моментально расцвел, меня же почему-то ее появление удручило еще больше. Возможно, это связанно с внешностью незнакомки. Она явно не человек.

– Мириара! – Промурлыкал Дамиран, заключая женщину в объятия. – Ты решилась, – он погладил ее по лицу одним пальцем, словно пробуя кожу на мягкость.

Мириара перекинула свободную прядь нежно-зеленых кудрей на спину и перевела взгляд на меня.

– Где ты это откопал? – Она брезгливо поморщилась и вцепилась в руку принца острыми черными когтями.

Примерно так одна фраза определяет будущие отношения. Несмотря на открытую неприязнь, я все же не могу перестать на нее глядеть с открытым ртом.

Призывно качнув бедрами, женщина провела рукой по волосам и те, подчиняясь воле ведьмы, собрались в высокую прическу, некоторые пряди заплелись в тонкие косы, удерживая под собой остальные локоны, и окончательно залегли на макушке, открыв тонкую шею и чуть заострённые уши. Меня слегла передернуло от увиденного, но в целом, я даже немного позавидовала такому необходимому умению. Она только что сократила время сидения у туалетного столика с двух часов до двух минут. Невообразимо!

Взору открылись узорные черные татуировки, начинающиеся на горле и кончающиеся под одеждой, тоже весьма откровенной. (Насколько мне известно, настолько глубокий вырез не могут себе позволить даже девушки на выданье). Кожа до того светлая, что кажется прозрачной на солнце, лоб грубо и неаккуратно выкрашен красным, бледные серое-черные глаза кажутся тусклыми и враждебными, белки глаз черные, веки тоже густо обведены красной краской и оттого кажутся воспаленными. Полные губы словно испачканы темно-синим, скорее всего специальным отваром из ягод, чтоб цвет держался долго и не смывался. Я слышала, что так себя украшают дикари и ведьмы, принадлежащие к одному из самых могущественных ковенов на континенте. Каждая побрякушка на их теле не просто знак достатка и превосходства, как во дворце, все украшения на ведьмах носят определенный символизм, чаще всего известный только им самим.

Самым непонятным для меня осталось в ее внешности, кольцо в носу и тонкие зеленоватые линии, идущие от нижних век к щекам, в линии вырисованы рунические знаки, закрепленные золотой краской. Ох, еще одна из бровей женщины наполовину отсутствует. Весь ее облик дополняют острые черты лица, поэтому вид у Мириары достаточно пугающий.

– Что-то мне подсказывает, этот экземпляр – необучаем, – презрительно фыркает ведьма, указывая на меня длинным когтистым пальцем.

Госпожа Соловетта учила всегда оставаться леди в любой даже самой неприятной ситуации. Когда хочется огрызнуться, ущипнуть себя за руку. А если вдруг кто-то перешел всяческие границы и оппонента хочется откровенно ударить, – мило улыбнуться и выйти из диалога, сославшись на дела.

Никогда бы не подумала, что научения госпожи Соловетты будут даваться так неистово тяжело.

– Что ж, оставлю вас, – улыбка вышла кривой, абсолютно невежливой и притянутой за ушли. Я старалась не слушать, что ответил Дамиран и еще одно едкое замечание Мириары на мой счет, быстро ушла в шатер, плотно опустила полог и, наверное, замкнулась в себе, отстранившись от внешнего шума лагеря. Потому что, когда вновь начала ощущать ход времени и слышать гулкую болтовню солдат, был уже вечер. Снаружи вкусно запахло едой, но я решила не выходить к ужину. Быть может такой поступок и покажет слабость перед ведьмой, но при том же избавит от ее присутствия, хотя бы ненадолго. Вскоре предстоит вернуться