Пока я рассказывала о том, что стряслось с Олегом и ЛенойГладышевыми, хозяйка безостановочно дымила. Ася любила крепкие сигареты, и уменя в конце концов защипало в носу и заслезились глаза. Когда поток информациииссяк, Строкова вздохнула.

– Бедная женщина и несчастный ребенок! Кстати, ваша подругалежит в больнице?

Я кивнула:

– Да, более того, она по-прежнему без сознания. Врачи толькоразводят руками, говорят, что последствия черепно-мозговой травмы труднопрогнозируются. Она может пройти без следа, а может…

Ася снова тяжело вздохнула:

– А где мальчик, ее сын?

– Его взяла к себе Галя Носова, ее соседка, – пояснила я, –она живет в том же доме, что и Ленка, только в другом подъезде. Лена работает вжурнале, сами понимаете, занятие журналистикой не для одинокой матери,командировки, ненормированный рабочий день… Но там хорошо платят, а послесмерти Олега Лена осталась практически без средств, вот и предложила Гале: таприсматривает за Алешкой, а моя подруга ей платит. Лена не раз говорила, как ейповезло с соседкой: аккуратная, спокойная, по образованию учительница. Сегодня,поближе к вечеру, я поеду к Носовой и заплачу ей. Пока Лена в больнице, мойдолг помогать ей!

– Долг платежом опасен, – пробормотала Ася, щелкаязажигалкой.

– Как? – не поняла я.

– Долг платежом опасен, – повторила хозяйка, втягивая едкийдым, – это мой муж Никита перефразировал таким образом пословицу: «Долгплатежом красен».

– Знаю, – кивнула я, – а при чем тут опасность? И потом, японимаю долг широко, не только как своевременное возвращение взятых у кого-тоденег. Я должна заботиться об Алеше. Лена – моя близкая подруга, правда,встречались мы не очень часто, но это ни о чем не говорит. Вы предлагаетебросить мальчика? Не платить его няне? Но даже если бы я испытывала финансовыезатруднения, все равно бы наскребла денег и отдала Галине! Сначала, правда, яхотела взять Алешку к нам, но потом решила, что лучше не вырывать мальчика изобычной обстановки. Он привык к тому, что мама, уезжая в командировки, оставляетего у тети Гали, и сейчас считает, что она в отъезде. Сами понимаете, никто нестал вводить ребенка в курс дела.

– Что же вы предпримете, если Лена скончается? – неожиданноспросила Ася. – Куда денете ребенка? В детдом сдадите?

Я возмутилась:

– Нет, конечно, тогда я усыновлю его. Только я абсолютноуверена, Ленка выживет, и Олег найдется, если вы поможете мне выйти на следМилены.

Ася стала складывать из салфетки кораблик. Но мягкая бумагане слушалась и мгновенно теряла форму.

– Чувство долга – это плохо, – наконец произнесла она, – ясама такая же дура, как и ты. У меня в молодости была закадычная подруга,совсем бесшабашная, Надька Ломова. Родила в шестнадцать лет непонятно от кого,а в двадцать два попала на зону. Прикинь, как мне ее жалко было! Родственниковникого, дочка от «святого духа». Вот я и подумала, что мой долг Надькуподдержать. Ездила в Рязань, возила продукты, одежду. Потом она вышла изаявилась ко мне. Плакала – жить негде, ребенок в детском доме, а у нас с мужемогромная квартира, пять комнат. Мой первый супруг был сыном очень известногоактера, оттуда и наше тогдашнее благополучие. Ну поселили мы ее у себя, помоглипаспорт получить. Толя ее на работу устроил и даже выбил бывшей зэчке черезсвоего отца однокомнатную квартиру. Помнишь, как это было трудно вкоммунистические времена?

Я кивнула. Просто невозможно, люди десятилетиями стояли вочереди, причем не только за бесплатной жилплощадью. Те, кто хотел приобрестиквартиру за деньги, тоже не могли легко осуществить покупку, требовалось пройтикучу инстанций, доказать, что тебе жизненно необходимы эти квадратные метры.

– И как она меня отблагодарила? – грустно спросила Ася. –Мужа увела, Толю. В результате Надька стала жить в моих хоромах, а менясплавили в однокомнатный сарайчик, добытый для бывшей уголовницы. Вот так.Правда, в конце концов для меня все обернулось к лучшему. Толя спился, явстретила Никиту… И ведь жизнь меня ничему не научила, потому что потом япознакомилась с Миленой и опять влипла в неприятную историю. И тоже из чувствадолга. Знаешь, где и когда мы с ней познакомились?

– Нет.

– В больнице, – пояснила Ася, – оказались в одной палате.Дело происходило давно, Никита никакими магазинами тогда не владел, работалинженером, денег было мало, тянули от получки до получки. Мишка крохотный, парумесяцев всего ему было, а я, как назло, снова забеременела.

Естественно, вопрос о том, чтобы сохранить второго ребенка,даже не поднимался. Ася пошла делать аборт. Лишних средств в доме не нашлось,пришлось ложиться в самую обычную больницу. Строкова очутилась в палате на двенадцатьчеловек. Хирург, проводивший операцию, сделал что-то не так, у нее началосьсильное кровотечение, подскочила температура. В результате Ася вновь оказаласьна столе, и потом ей сообщили, что детей у нее больше никогда не будет.

Сами понимаете, в какую депрессуху она впала, лежала днинапролет, смотря в потолок. Состав палаты менялся, как стеклышки вкалейдоскопе. Бабы отлеживались сутки и бежали на работу, кое-кто норовилудрать сразу, буквально через несколько часов после аборта, задержались лишь двое:Ася и ее ближайшая соседка Милена. У той тоже было какое-то осложнение, нонесерьезное.

Веселая Милена тормошила Асю, не давала той рыдать, а повечерам ухитрялась прямо в халате и тапках бегать за сигаретами. В гинекологиицарили драконовские порядки. Больных не выпускали на улицу и не разрешалипередавать им продукты. Когда Никита пришел в больницу с кульком, набитымхарчами, тетка в справочной сурово отрезала:

– Тащи назад еду и книги.

– Почему? – удивился парень.

– Здесь гинекология, – торжественно заявила служащая, –кругом стерильность, а на твоих продуктах сплошь микробы сидят. Кормят у насхорошо, ступай себе.

На самом деле еду в клинике давали отвратительную, и Асестрашно хотелось салата, яблок, клубники… На дворе стояло жаркое лето, а ихкормили вязкой манной кашей и отвратительно воняющим рыбным супом.

И вновь на помощь пришла Милена, принесла длинную бельевуюверевку и выбросила один конец в окно. Никита привязал пакет… Получив вкуснуюеду, Ася слегка повеселела, радуясь, что судьба подарила ей такую замечательнуюсоседку по палате: веселую, неунывающую…