– Здрассти, – совершенно машинально ответила я и обозлиласьвконец.

Так, я уже сама начинаю безостановочно здороваться.

– Что вы сделали с собакой? – налетела я на прораба.

– Ничего, – отдуваясь, ответил тот, – вытащили его с Пашкойиз битума, чуть не надорвались, такой тяжелый! Поставили вон туда, на мусор,чтобы пол не испачкал, а он не двигается и воет!

Я подошла к Бандюше и погладила крупную треугольную морду.

– Ну, милый, объясни, в чем дело?

Пит поднял на меня умные карие глаза, дернулся и разрыдался,словно двухмесячный щенок. Я перевела взгляд на его лапы и закричала:

– Дима!

– Здрассти!

– До свидания! Вы идиоты!

– Почему? – растерянно спросил Паша.

– Не знаю, такие уродились! Куда вы поставили Банди?

– Так на кирпичики, чтобы не испачкал пол, – принялсяобъяснять прораб, – битум – очень липкая штука, потом не отмоете!

– Правильно, – прошипела я, – «очень липкая штука»! Воткирпичи и приклеились к лапам, у несчастного пса теперь каменные «ботинки», онноги оторвать от земли не может и орет от ужаса!

– Действительно, – пробормотал Паша, – вот бедняга, а чтоделать?

– Надо отнести его на второй этаж, – подал голос Кеша, – вванну, к матери, и там попытаться отскоблить или оттереть битум.

– Правильно! – подскочила я и тут же удивилась: – А почему вмою ванную?

– Так битум пачкается, – как ни в чем не бывало пояснил Кеша,– потом не оттереть!

Видали? Значит, я могу пользоваться заляпанной ванной, а всеостальные – нет?!

– Только придется Банди на руках тащить, – продолжал нашадвокат, – иначе все тут будет страшнее некуда, в частности, ступеньки.

– Их потом отциклевать можно, – как всегда некстати, заявилДима.

Я посмотрела на прораба. Хорошо хоть перестал ежесекундноздороваться!

– Никакой циклевки, – вырвалось у меня, – хватит кошмара напервом этаже, ремонт «поползет» наверх только через мой труп. Поднимайте пита!

Паша принялся чесать в затылке:

– Большой он, тяжелый.

– Хватайте вдвоем, как диван. Ты спереди, Дима сзади, –командовала я.

– Ни за что, – внезапно произнес прораб, – я до смерти собакбоюсь.

– Банди не кусается.

– А меня цапнет.

– Ты же его только что тащил!

Дима заныл:

– Ага, всего секунду, а теперь так далеко хотите! Вверх поступенькам да еще по коридору.

– Только не плачь, – оборвал его Аркадий, – мы его с Пашейотнесем без тебя.

– Можно я за задние возьмусь? – робко поинтересовалсярабочий. – С морды боязно, мало ли что ему в голову придет!

В глазах Кеши заплескалось веселье:

– Я как раз и хотел предложить тебе хвостовую часть.

Я подавила смешок. Когда мы однажды вывезли Бандюшу навыставку, то не получили даже самого завалященького диплома, а старый судьяобозвал нашего пса: «Генетический мусор». Банди в это время, помахивая хвостоми улыбаясь во всю пасть, облизывал посетителей выставки. Остальные питы,которых хозяева держали на толстых цепях, скалили зубы и пытались немедленновыяснить отношения. Их даже на ринг выводили поодиночке, настолько злобнымиоказались собаки. Все, кроме Банди, который, не привычный ни к поводку, ни кстрогому ошейнику, подбегал к людям и преданно заглядывал им в глаза. Особуюлюбовь у него вызывали дети, жующие чипсы и мороженое. Домой мы возвращалисьрасстроенные, нам ничего не дали! Только Банди был абсолютно счастлив. Онпровел великолепный день, поносился по огромному полю, подружился с парочкойболонок и истребил невероятное количество строго запрещенной вкусной еды,которую, стоило нам только отвернуться, засовывала ему в пасть ребятня.

– Да не расстраивайся ты, – утешала Зайка Маню.

Девочка всхлипнула:

– Ага! У всех жетоны, дипломы! А нас генетическим мусоромобозвали.

– Мы любим Бандюшу, – влезла я в разговор, – неужели он сталхуже оттого, что не получил значка?

– Нет, – разрыдалась Маруська, – но медальку все равнохочется! Я девчонкам сказала, что мы на выставку едем, теперь дразнитьсястанут.

– Будут тебе награды, – неожиданно сказал Аркадий иразвернул «Мерседес».

– Ты едешь назад, на выставку? – испугалась я. – Ой, тольконе надо скандала! Судьи, в общем-то, были правы, питбуль обязан быть сердитым.

– Сидите смирно, – велел Аркадий, тормозя у магазина«Спортивный мир», – сейчас вернусь.

– Зачем ему сюда? – удивилась я.

– Наверное, решил купить плавки, – предположила Зайка, – иликроссовки.

Кеши не было минут двадцать, потом он вышел, неся в руках…штук десять «золотых» и «серебряных» кругляшей на ярких лентах.

– Эй, дружок, – велел он Банди, – иди сюда.

Пит выскочил на тротуар.

– Ну-ка, – забормотал Кеша, – подставляй шею. Вот эта, насинем шнурке, – за первое место по поеданию чипсов, теперь золотую медальку –за добрый нрав…

Через пять минут Банди запрыгнул в машину. Кеша сел за руль.

– У нас имеется шесть золотых, – сообщил он, – пятьсеребряных и три бронзовые награды. Эх, жаль, кубок забыл купить. А ты, Манька,смело ври подружкам: у моего пита больше всех отличий.

Я покачала головой. Да уж, вряд ли найдется в Москве пес,обладающий медалью, на которой выбито: «За победу в соревнованияхконькобежцев», правда, она одна такая, остальные были без надписей.

Поэтому, сами понимаете, подходить к Бандюше со сторонызубов совершенно безопасно. Вот зализать до обморока он может, а укуситьникогда. Я бы лично поостереглась приближаться к нему сзади, потому что прилюбом намеке на опасность Бандюша мигом делает лужу. И Аркадий об этомвеликолепно знает, поэтому и предложил Паше зайти с хвоста! С одной стороны,это некрасиво, бедный Паша не подозревает, с какой части Банди более опасен. Сдругой – я отлично понимаю Аркадия.