Мужчины, кряхтя, оторвали пита от пола и потащили его вверхпо лестнице. На лапах пса висели кирпичи, больше всего Бандюша напоминалвывороченный из земли памятник собаке Павлова. Сейчас его затащат в мою ванну,и угадайте с трех раз, кому поручат сбивать камни, отдирать битум и мытьсобаку? Надеюсь, у вас нет сомнения по поводу кандидатуры. Ею, естественно,окажусь я!

– Что у нас происходит? – раздался голос, и в холл вошелДегтярев.

Дима начал путано объяснять полковнику, в чем дело. Приятельнагнулся над ванной.

– Да уж, не хотел бы я туда упасть!

Не успел он вымолвить фразу, как в мое сердце змеей вползлатревога.

– Немедленно отойди в сторону! – заорала я.

Дегтярев не любит подчиняться приказам, поэтому и не подумалпошевелиться. Впрочем, события развернулись столь стремительно, что полковниквсе равно не успел бы отскочить в сторону.

Собаки, нервничающие в зимнем саду, услыхали голосАлександра Михайловича и решили встретить любимого человека. Скорее всего, онивсе вместе налетели на дверь. Она распахнулась. Освобожденная свора ринулась клестнице, впереди несся Снап, за ним ковылял толстенный Хучик, шествие замыкаластаруха Черри, из-за подслеповатости потерявшая резвость.

– Стой! – заорал Кеша. – Сидеть!

Куда там! Снап, толкнув Аркадия, полетел вниз, сын попыталсясохранить равновесие, пошатнулся, наступил на Хучика… Мопс истошно завизжал,Кешка машинально шагнул вперед, не попал ногой на ступеньку и, не выпускаяБанди, упал. За ним нырнул Паша. В глазах у меня замелькало. Если выкогда-нибудь видели мультики про Тома и Джерри, должны представить, чтослучилось дальше. Клубок из Кеши, Снапа, Банди и Паши скатился вниз и врезалсяв полковника, разглядывающего битум. Раздался вопль. Я прижала руки к лицу! Оймама родная! Вот кошмар! Настоящая катастрофа! Александр Михайлович рухнул вванну, туда же свалились Банди и Аркадий. Паше по непонятной причине повезло,он притормозил возле кучи битых кирпичей. Снап налетел на него и недовольногавкнул, Хучик добрел до Димы и уселся у его ног, преданно заглядывая парню вглаза. Меня заколотила дрожь. Из ванны не донеслось ни звука. Господи, ониразбились насмерть!

Не успела я сообразить, что следует делать, как пуделихаЧерри преспокойно влезла на спину Аркадия. Растерявшая остатки разума собакарешила погреться возле любимого хозяина.

– Пошла ты на… – завопил Аркашка, пытаясь подняться.

Я не одобряю непарламентские выражения, но в данную минутупочувствовала себя счастливой.

– Котик, ты жив!

Кеша встал на ноги.

– Да… живее всех живых.

– Не нервничай, золотце! Все замечательно.

– Мать!!! Что ты видишь тут хорошего!!!

Я хотела было мирно ответить: «Главное, что все живы», нонеожиданно расхохоталась. Дегтярев и Кеша, перемазанные с головы до ног чернойлипкой субстанцией, заорали в один голос:

– Она еще ржет!

Я прикусила губу:

– Простите, это нервное, вылезайте скорее.

– Они все перепачкают! – заявил Дима.

– Что же, нам теперь тут жить? – простонал Кеша. – Японимаю, вам полы дороже, чем мы с полковником. Вызывайте кран!

– Зачем? – не понял прораб. – Оно конечно, можно, толькопозвоню – и он приедет, но к чему здесь подъемник?

– Вынесет ванну вместе с нами во двор, – пояснил Кеша, – таммы с полковником и станем жить, пока дождь и снег битум не смоют. Матери-тополы жалко.

Я возмутилась:

– Между прочим, про грязь сказал Дима.

– Вам же придется на улице год просидеть, – ляпнул недалекийпрораб, – битум липкий, просто так не отойдет.

– Аркадий шутит, – ледяным тоном прервала его я, – лучшепридумайте, как нам поступить.

Сзади раздался возглас Ирки:

– Пусть разденутся.

– Как?

– Догола, – пояснила домработница, – вон на картонку станут,ботинки, одежду поскидывают – и в ванную.

– А Банди?

– Возьмут его и на руках отнесут.

Я оглядела совершенно черного пса.

– Измажутся.

– Ну и чего? – хмыкнула Ирка. – И так на чертей похожи, имхуже уже не будет. Только пусть идут не на второй этаж, а в подвал, в джакузи,она большая, разом все поместятся, я потом ототру!

– Прикажешь нам тут при всех обнажаться, – надулся Дегтярев.

Ирка пожала плечами:

– Я уйду, Дарья Ивановна отвернется, а Паша с Димой мужчины,чего их стесняться. Или у вас ТАМ что-то особенное есть?

– Ступай на кухню, – мрачно велел Аркадий, – и сиди молча,пока до джакузи не дойдем. Мать, отвернись.

Я послушно уставилась на входную дверь. Сзади слышалосьчавканье, кряхтенье, шорох, повизгивание Банди и нервный разговор:

– Помоги брюки снять.

– Не могу.

– Ну потяни.

– Сам тяни.

– Так тяжело, я сидя привык.

– Как ты за преступниками бегаешь, если согнуться неспособен? Эй, осторожней! Похоже, придется побрить наголо.

– Тебя тоже, держи пса.

– Черт, тяжело.

– Эх, молодежь, хилые вы, вот как надо!

– Мама!

Я обернулась:

– Что?

– Немедленно закрой глаза! – заорали голые Дегтярев иАркадий.

– Вы же сами меня позвали!

– И не думали!

– Но ведь позвали: «Мама!»

– Мать, – взвизгнул Аркадий, – сейчас же стань лицом к дверии замолчи!

Я пожала плечами и отвернулась. Глупые люди! Не знают, чегохотят. То зовут, то…

Ба-бах! Дверь распахнулась, и в прихожую вбежал Генри сноутбуком.

– Он теперь летает в новом районе!

– Кто? – спросила я, поеживаясь от ледяного ветра.