Предыдущий шеф Игоря, глава крупного металлургическогоконцерна, тоже сперва держал долгие паузы, потом заставлял подчиненных подесять раз переписывать документы ( «Что ты мне тут наплел? Разве так говорятпо-русски?»). Позже у него появилась манера отменять собственные распоряжения,дождавшись, когда человек почти все сделает, потратит кучу сил и времени, илина важные вопросы не отвечать ни да, ни нет, тянуть резину, наслаждаясьрастерянностью и внутренним напряжением подчиненного. В итоге не осталось в егоокружении никого, кто готов был бы поддержать в трудную минуту. Все только иждали, когда эту сволочь либо скинут, либо шлепнут. И дождались. Скинули дураканадутого, да с таким треском, что мало не показалось.

«Ну все, поползла дурь в башку, – думал Симкин наблюдая, какшеф с важным видом читает какую-то позавчерашнюю ерунду, – ловишь свой глупыйкайф оттого, что я сижу и жду тебя, такого важного, жду покорно и терпеливо.Думаешь, если ты мне платишь значит, купил совсем, с потрохами, и я, твояпокорная „шестерка“, обязан в одиннадцать часов вечера, после целого рабочегодня, тихо, терпеливо ждать, когда же ты соизволишь обратить на меня внимание?Нет, ты, наверное, вообще ни о чем не думаешь. Начальственная дурь у тебя гудитв башке, как штормовой ветер. Не понимаешь, что скоро мое раздражениеперерастет в тихую ненависть, и никакими деньгами ты это здоровое чувство непобедишь. Ну ладно, ничего, сейчас ты у меня встрепенешься, глазки загорятся,ручки затрясутся».

– Да, слушаю тебя, – произнес наконец Русов с утомленным видом.

– Вычислили мы его, Григорий Петрович.

– Кого?

– Да того, на «Запорожце», который отвозил ВероникуСергеевну в аэропорт.

Лицо Русова застыло, только зрачки быстро-быстро бегали.Симкин щелчком выбил из пачки очередную сигарету, долго прикуривал, потомстряхивал со стола невидимые крошки табака, потом еще помолчал и наконецпроизнес очень тихо, небрежной скороговоркой:

– Поехали в аэропорт, наводить справки о пассажирах тогорейса. Была там Резникова Зинаида Романовна, как вы и предполагали. Место рядомс вашей супругой. Потом я решил на всякий случай автостоянку поглядеть, и нашел«Запорожец». По описанию тот самый. Таких ведь мало осталось, стареньких.Поставил там пост, чтобы засечь, кто приедет за машиной. Хозяин явилсябуквально через час. Личность установили, Сударченко Константин Владимирович,шестидесятого года, житель Синедольска. Ну, решили сначала не трогать, шум неподнимать. Выяснили через ГАИ, что Сударченко недавно оформлял доверенность наЕгорова Ивана Павловича, пятьдесят седьмого года, родился в Синедольске, внастоящее время проживает в Москве. Адрес, паспортные данные, все есть. И чтоинтересно, Егоров тоже оказался в списке пассажиров того рейса.

– Стюардесс найдите, – процедил Русов после долгой паузы.

– Нашли уже, – кивнул Симкин, – побеседовали. Одна хорошозапомнила Веронику Сергеевну и Резникову. Сидели рядом, оживленно беседовалипочти всю дорогу. Что касается Егорова, он сидел в соседнем ряду, по словамстюардессы, ни в какие контакты ни с супругой вашей, ни с Резниковой невступал.

– Та-ак, – медленно протянул Русов, – больше ничего?

– Вроде все, – пожал плечами Симкин, – Григорий Петрович, вамчто-нибудь говорят эти фамилии? – спросил он спокойно и равнодушно.

– Да… нет… не важно, – пробормотал Русов.

– Распоряжения насчет Сударченко будут? Я еще узнал навсякий случай, он этому Егорову каким-то дальним родственником приходится. Толи кум, то ли сват. Работает инженером на комбинате. Женат, двое детей.

– Ладно, хорошо, – поморщился Русов.

– Значит, насчет Сударченко никаких распоряжений? – уточнилСимкин. – А про Егорова этого выяснить? С Москвой связываться?

– Не надо.

В кабинете тихо затренькал сотовый телефон.

– Иди, Игорь. – Русов нетерпеливо махнул рукой и произнес втрубку:

– Слушаю!

«Хоть бы спасибо, что ли, сказал, ишь как занервничал,ручки-то дрожат», – подумал Симкин, тихонько прикрывая за собой дверь.

– Еще трое жмуров, – услышал Григорий Петрович тяжелый бас втелефонной трубке, – дохнут они как мухи. Скоро никого не останется. Новых надобы.

– Где я тебе их возьму?

– Надо бы. Скоро работать некому будет.

– Этих пусть берегут. Пусть кормят лучше, одевают теплей.

– Да их корми не корми, все равно доходяги. Нужна свежаяпартия. Очень давно не было. И еще. Твои люди нашли того, кто фантик на берегуоставил?

– Все нормально. Нашли, уже разобрались.

– Да? Ну и кто же этот фотограф?

– Так. Журналистишко один из Москвы.

– Значит, проблема снята? Ты уверен?

– Уверен.

– Ну ладно. А насчет людей давай решай. Не сегодня-завтраприиск встанет. Я же не могу поставить свою братву золото мыть!

– Хорошо, я подумаю.

– Думай быстрей, блин, – в трубке раздались частые гудки.Несколько секунд Григорий Петрович продолжал держать гудящий аппарат у уха.

Никто не мог позволить себе разговаривать так с ним, схозяином Синедольского края. Никто, кроме другого хозяина, «смотрящего»,уголовного авторитета, старого коронованного вора по кличке Спелый.

– Заходите, присаживайтесь. Можно взглянуть на вашидокументы? – Главный редактор издательства «Каскад», Астахова Зоя Анатольевна,крупная моложавая рыжеволосая женщина, встретила капитана Леонтьева не слишкомприветливо. Удостоверение она разглядывала долго и внимательно, словносомневалась в его подлинности, а вернув, уставилась на капитана маленькимисеро-зелеными глазами и резко произнесла:

– Слушаю вас, Андрей Михайлович.

– Зоя Анатольевна, я просил вчера подобрать для менягазетные и журнальные публикации о творчестве Виктора Годунова. Мне обещали,что будет пресс-секретарь, у которого все это имеется.

– А что именно вас интересует? Вы хотите знать, были ли уГодунова недоброжелатели? Вы намерены искать убийцу среди критиков ижурналистов? – насмешливо прищурилась редакторша.

Капитану не понравился этот тон. Он рассчитывал на простуюлюбезность. На большее пока не мог. Формально дело возбуждено не было, и он неимел полномочий допрашивать сотрудников издательства. Но любезностью здесь и непахло.

– Меня интересует личность погибшего, – произнес капитан какможно мягче, – а среди кого искать убийцу, если таковой существует, покажетследствие.