– Ладно, Елагина. Я тебя понял. Когда был обнаружен труп?

Ника коротко изложила все, что знала.

– Хорошо. Перезвоню тебе часика через полтора. Ника положилатрубку и услышала, как в кухне что-то грохнуло.

– Слушай, у тебя здесь черт ногу сломает, – весело сообщилаЗинуля. Она стояла босиком посреди кухни. Пол был усыпан сахарным песком иосколками фарфора, – извини, банку уронила. Кофейком не угостишь, хозяйка? А тотак есть хочется, что переночевать негде. Кстати, есть у тебя вообще-то нечего.Холодильник пустой. И о чем только думает губернаторская прислуга? Слушай,давай я быстренько сбегаю, куплю еды какой-нибудь на завтрак, а?

– Иди, – кивнула Ника, – супермаркет через дорогу.

– Где твои горничные, лакеи, камердинеры? Хозяйка приехала,а они. и в ус не дуют. – Я не хочу никого вызывать. Я здесь долго не задержусь,– мрачно сообщила Ника и стала сметать песок с осколками. Зинуля ушлаодеваться.

– Денег можешь не давать! – крикнула она из прихожей. – Уменя еще целая куча осталась от тех семисот.

Хлопнула дверь. Ника скинула мусор в ведро и спохватилась,что забыла сказать Зинуле про сахар. Сама ведь ни за что не догадается купить.Придется пить несладкий кофе.

Ника вышла на балкон. Четвертый этаж, совсем невысоко. Есликрикнуть, Зинуля услышит.

Балкон выходил в переулок. Ника увидела, как Зинуля выбежалаиз-за угла дома. Сверху она казалась совсем крошечной.

Ника решила подождать, пока Зинуля перейдет на другуюсторону. Движение в переулке было двусторонним, машины неслись на большойскорости, а до ближайшего перехода – целый квартал. Между машинами образовалсяпробел, Зинуля рванула на проезжую часть, не глядя по сторонам. Она была укромки противоположного тротуара, когда мимо промчался огромный зеленый джип.Он как-то странно вильнул на ходу, на полной скорости. Завизжали тормоза. Черезсекунду чей-то истошный крик ударил в уши и все вокруг потемнело. Еще черезсекунду Ника поняла, что это она сама так ужасно кричит, а темно потому, чтоона зажмурилась.

Надо было открыть глаза, но никак не получалось, словносудорогой свело лицевые мышцы. Надо было хотя бы взглянуть вниз. Но не былосил.

Она так и не взглянула. Резко развернулась, бросилась вкомнату, в шлепанцах, в халате, выскочила из квартиры, слетела вниз полестнице, забыв вызвать лифт.

– Здравствуйте, Вероника Сергеевна! Примите моипоздравления, видела вчера… – крикнула ей вслед вахтерша.

Ника кивнула на бегу, хлопнула дверью, промчалась черездвор, и застыла как вкопанная, когда за углом стал виден переулок.

Там ничего не было. То есть продолжали сновать машины ипешеходы, накрапывал серый холодный дождик. Никакой толпы, никакого шума илитишины, которая бывает, когда…

– Твой муж убийца, – услышала она отчетливый хриплый шепот усебя за спиной, страшно вздрогнула, наступила на банановую кожуру и чуть неупала. Кто-то поддержал ее сзади за локоть.

Это была высоченная худая старуха в соломенной шляпе, втемных очках, с ярко накрашенным ртом.

– Что вы сказали? – спросила Ника, пытаясь разглядеть глазаза очками. Но стекла были зеркальными. Она видела только собственное лицо,вытянутое, белое, с огромными глазами.

Старуха продолжала крепко держать ее за локоть. Ника вырваларуку и заметила аккуратный бледно-розовый маникюр на корявых серых пальцах, иеще шрамы на тыльной стороне левой кисти, странные шрамы, штук шесть, неменьше, круглые, одинаковые, размером со старую дореформенную копейку. «Ожоги,– совершенно машинально отметила про себя Ника, – как будто сигареты тушили. УГриши такие же есть. В одиннадцать лет учился терпеть боль. Глупое мальчишескоебаловство».

– Я сказала, убийцы мчатся как сумасшедшие. – Старуха ткнулапальцем в противоположную кромку тротуара. – А вам что послышалось? – у нее былочень низкий, почти мужской голос. Она не говорила, а как будто шептала, глухо,быстро и как-то слишком уж нервно.

«Может, просто сумасшедшая?» – подумала Ника и отвернуласьот странного, словно пергаментного лица с алым, безобразным пятном рта.

– Ничего. Все нормально.

– И вовсе не нормально, милая моя, – строго возразиластаруха. – Мир жесток, никого не разжалобишь. Вы посмотрите, посмотрите!Разумеется, зрелище неприятное.

Ника взглянула, куда указывал сухой, как мертвая ветка,палец, и увидела раздавленную черно-белую кошку.

* * *

«А было ли преступление? – спросил себя капитан Леонтьев. –Что, кроме оружия и наркотиков в конурке сумасшедшей старухи, не дает мнепокоя? Сплошные случайности, и никакой логики. Никаких мотивов. Что же я такзавелся, в самом деле? Дом сорок по Средне-Загорскому напичкан всякой дрянью.Подумаешь – два новеньких ствола, сто грамм синтетической „дури“, конверт с„промокашками“, всего-то десять штук. И при чем здесь труп писателя?»

Андрей Михайлович Леонтьев возглавлял опергруппу УВДЮго-Восточного округа, которая приезжала на пожар в ночь с десятого наодиннадцатое. Механически просматривая документы, чудом уцелевшие на пожарище вжестянке из-под печенья, списывая в протокол паспортные данные погибшего,капитан даже не понял сначала, почему ему так знакомо лицо с паспортнойфотографии.

Родители Ракитина находились за границей. Позже дляопознания была вызвана бывшая жена погибшего. Вместе с ней явилась и его бывшаяняня. Обе женщины категорически заявили, что погибший – не кто иной, как НикитаРакитин. Обе недоумевали, каким образом он попал в этот дом. Впрочем, когдаузнали имя хозяйки квартиры, все разъяснилось. Оказалось, что обе они давно знакомыс Резниковой Зинаидой Романовной, и в принципе вполне возможно, что Ракитинрешил какое-то время пожить у нее.

Вскоре приехала и сама Резникова, которая тут же сообщила,что Ракитин действительно у нее поселился на время ее отсутствия. Она также опозналапогибшего. Но получилось так, что именно капитан Леонтьев первым опознал егопо-настоящему, то есть понял, кто на самом деле погиб на этом пожаре. Правда,тоже не сразу.

В ту ночь, когда все по трупу и по пожару было оформлено,опергруппа вернулась в управление, все сидели в кабинете, пили чай, курили,отдыхали, болтали, капитан вдруг заметил на столе старшего лейтенанта ВаниКашина яркий «покет» с дурацкой картинкой на обложке. Зверская морда и голаябаба с петлей на шее. Взял в руки, взглянул на снимок автора. Ну конечно, вотпочему так знакомо лицо с паспортной фотографии.

– Вань, ты хоть понял, чей труп у нас сегодня? – спросилкапитан, возвращая книгу.