жаль! – сказала Каро, когда Хезер развернулась и понеслась вперёд, следом за Минтом.

– Нет, не жаль, – закричала Хезер, помахав назад. – Мы сделали её лучше!

Мы скользнули на автостраду – в Миртл-Бич это была двухполосная дорога, параллельная берегу. Солнце садилось, светясь мягким, золотым светом. Через каждую щель между домами я видела океан с накатывающими волнами. Наши волосы теребил солёный ветер.

Перед нами Джек высунулся из окна машины Минта и победно заорал. Хезер заорала в ответ.

– Вы сумасшедшие, – сказала я ей, выплёвывая изо рта забитые туда ветром волосы.

– У нас весенние каникулы. Ты знаешь, что я тебя нежно люблю, мисс «одни пятёрки или харакири», но попытайся хоть раз в жизни расслабиться.

Каро хрюкнула в ответ на слова Хезер и развернулась на пассажирском сидении, чтобы улыбнуться мне. Её тёмные волосы струились по её плечам и падали в пространство между передним и задним сидением.

– Я и не напряжена, – сказала я. – Я очень расслаблена.

– Ха! Минт мне говорил другое.

Я зыркнула на затылок Хезер.

– Вот он! – Завизжала Каро, показывая на особняк на углу.

– Не может быть, – выдохнула я. – Он огромный.

Хезер присвистнула. – Ну, спасибо, мамочка Минтер. – Она обернулась на сидении и подмигнула мне. – Что бы ты ни делала, держись за него!

Машина Минта плавно встала у гаража. Хезер последовала за ней, драматически вздыхая, когда рукой поднимала крышу:

– Да поможет мне Бог с этой машиной. Мне отчаянно нужна новая.

– Это «Ауди», – сказала я, открывая дверь.

– Да, и к тому же ей целых четыре года.

Я поймала взгляд Каро. Мы обе засмеялись.

– Что? – спросила Хезер. – Что смешного?

Куп прибежал к нам.

– Джесс, тебе очень понравится. Там сзади есть причал с видом на океан.

Фрэнки открыл багажник Минта.

– Почему Джесс, а не я? Я люблю причалы.

– Из-за закатов, – сказал Куп таким тоном, будто Фрэнки – идиот. – Чтобы она могла их рисовать.

Минт бросил сумку на плечо и поднял бровь:

– Ты рисуешь?

– Нет… Это просто хобби, – сказала я.

Каро чуть с ног не сбилась:

– Помните, как она нарисовала в прошлом году всю нашу платформу? Замок? Там было так много работы.

– Ужас. Работать в весенние каникулы не положено, – сказала Хезер. – Включая хобби.

– Чур, главная спальня – моя, – Джек побежал к входной двери, а потом обернулся с шаловливой ухмылкой. – Вот так тебе, Минт. Правило первого владения!

Минт побледнел.

– Не смей!

Фрэнки закатил глаза.

– Джек, конечно же, учится на историка специально чтобы цитировать старые забытые законы и получать то, чего хочет.

– Можете спать в главной спальне по очереди, – сказала Каро, главный миротворец.

– Джек, – пожурила Хезер. – Ты знаешь, что Минту и Джесс нужно личное пространство. Они – чувствительные цветочки. Пусть забирают.

Мои щёки запылали. «Чувствительная, напряжённая Джессика».

Я посмотрела на океан – огромный и колышущийся за домом.

– Знаете что? Я пойду купаться голышом.

– Ты… что? – Джек, метнувшийся было к входной двери, остановился и повернулся, глядя на меня огромными от удивления глазами.

Я стянула с себя футболку и бросила на землю.

– Голышом. В океане.

Меня окружали изумлённые лица.

– С акулами? – выпалила Каро.

– С акулами, китами и рыбами. – Я пробежала мимо дома в сторону пляжа. Вокруг нас никого не было, так что это была не самая смелая выходка в мире, но всё равно, на бегу я почувствовала себя неуязвимой. Не напряжённой – сильной, смелой и неудержимой. Солнце раннего вечера над водой было невероятно красивым, и создавало сияющую дорожку, тянувшуюся через волны до самого горизонта. Я была почти убеждена, что смогу пройти по ней, как по мосту.

Я стащила с себя шорты и ухмыльнулась через плечо:

– Вы идёте?

Фрэнки издал ликующий возглас и побежал вперёд:

– Мои лавры покоя не дают, Миллер?

– Последний, кто добежит, покупает выпивку! – закричала Хезер, срывая с себя топ и расстёгивая лифчик.

– Аааа! – завизжала я, закрывая глаза, когда она содрала с себя шорты. Как всегда, она должна была быть самой-самой. Теперь – самой обнажённой.

– Я знаю, что это сложный план, направленный на то, чтобы снова увидеть меня голым, – сказал Фрэнки, сбрасывая ботинки так, что они разлетелись в разные стороны. – Хоть вы к этому, возможно, и готовы, я хочу вам напомнить: на самом деле у меня в штанах нет кита. Только я.

– Фу, Фрэнки, – завизжала Каро, дёргая свой крестик. Она не сняла с себя ничегошеньки из одежды.

– В чём мать родила, Родригез! – Хезер с разбегу бросилась в волны; теперь раздетая на сто десять процентов.

– Всё хорошо: я собираюсь купаться голышом в одежде. – Надо отдать ей должное: Каро бросилась в волны следом за Хезер.

Фрэнки, обнажённый, как и Хезер, повернулся к нам с огромной дьявольской ухмылкой, помедлил секунду, чтобы подмигнуть нам, а потом бросился спиной вперёд в океан, упав туда с громким шлепком.

Мой рот широко раскрылся. Вот это Фрэнки.

– Он не соврал, – закричал Джек, прыгая в воду следом за ним. – Мечта китобоя!

Всё ещё прикрывая свою голую грудь, я сложилась пополам, не в силах дышать от хохота. А потом на берегу возле меня оказался Куп, смотрящий на океан. Он повернулся ко мне и улыбнулся. Вот он был: взгляд, от которого тускнел весь остальной мир. На этот раз я не отвернулась и почувствовала, что что-то между нами сдвигается. Короткое расстояние между моим телом и его – маленькая порция воздуха и песка – теперь было не недвижимым, а живым. Я чувствовала его тело, так близко к моему, что можно потрогать. Его взгляд ощущался, как физическое прикосновение, как палец, гладящий меня по руке; от этого прикосновения по руке ползли мурашки.

Голые плечи Купа были мускулистыми. Его кадык под острыми линиями подбородка дёрнулся. Его тёмные волосы поднял ветер. Я протянула руку, чтобы дотронуться до них, машинально пригладить, а он резко вдохнул.

Я отдёрнула руку.

– Что?

Его глаза, такие серьёзные.

– Я запоминаю, как выглядит твоё лицо в этом свете.

Только я открыла рот, чтобы заговорить, к нам из ниоткуда примчался Минт, обнял меня руками и поднял высоко над собой. Я завизжала от удивления; сердце качало адреналин, а он побежал в океан. Последним, что я увидела, был Куп, стоящий в одиночестве на берегу, освещённый мягким золотым закатом; острый взгляд и загадочная улыбка. Идеальный силуэт.

И потом мы бросились в море.

Под поверхностью, проглоченная холодной, солёной волной, я крепко зажмурилась и позволила себе тонуть. И в этот момент на меня напало дикое желание. Я хотела остаться тут, навсегда погружённой под водой. На