жалею. Мне жаль, что я не сделал больше. По крайней мере, того, что я сделал, было достаточно, чтобы спугнуть Гарви, и он покинул Дюкет. Скатертью дорожка!

Я показала на диплом.

– И ты украл это. Почему?

– Ты рассказала мне о Гарварде. Как твой папа там учился и как ты никогда не могла соответствовать ожиданиям. Что он умер на Рождество. Жаль, что ты не сказала мне, когда это случилось. Я поехал бы с тобой в Вирджинию на похороны. Я сделал бы всё, что угодно.

Я рассказала ему об отце. Удивление чуть не сбило меня с ног.

Куп повертел в руках диплом.

– Я был в процессе уничтожения дома Гарви, когда увидел его. Я подумал, что тебе захочется его иметь – может быть, чтобы сжечь. Но после той ночи ты отказывалась со мной разговаривать. Поэтому я закопал его на лужайке перед «Ист-Хаузом». Под нашим столиком для пикников. С тех пор он там и лежал.

– Магия в почве, – ошеломлённо подумала я.

Куп стоял между мной и окном, с ужасно растрёпанными волосами и глазами, всё ещё горящими от ненависти к доктору Гарви, как какая-то тёмная, долбанутая версия героя.

– Значит, ты знал… – я тяжело сглотнула, – про доктора Гарви, и про стипендию, и про моего папу…

– Конечно…

– Когда ты подошёл ко мне на выпускном и предложил выйти за тебя замуж?

Теперь была очередь Купа опустить голову и смотреть на свои ноги. «Предложил выйти за тебя замуж». Эти слова были такими тяжёлыми, такими запретными, что я поверить не могла, что имела наглость произнести их вслух. Но я должна была знать.

Он, почти незаметно, кивнул.

– Ты женился бы на мне, зная всё это.

– Я тебе сказал. Хорошее или плохое, это не имело значения.

Мы долгое мгновение стояли, глядя друг на друга. Потом я протянула руку, взяла диплом и бросила его, так сильно, как только могла, об стену. Он разбился на мелкие осколки стекла и дерева, рассыпавшись дождём по полу. В конце концов он оказался очень хрупким.

Куп переступил через гору осколков, поднял листочек бумаги и протянул его мне. Я пробежала пальцами по красивому, выбитому золотом символу Гарварда, и на секунду мечта снова поднялась на поверхность: мечта отца и моя собственная, настоящая, шелковистая у меня под пальцами.

Но я потрясла головой. Эта мечта теперь мертва.

Я разорвала диплом на кусочки.

Потом я подошла к окну; осенний ветерок поднял мои волосы. Я раскрыла ладони и кусочки полетели прочь, будто бабочки. Что-то в ветре шептало: «Тебя больше нет, твоя история закончилась. Ты – та, кто ты есть».

Я почувствовала, как во мне закрывается дверь.

Куп оттащил меня от окна и потянул, чтобы я повернулась к нему. Он смотрел на меня своим личным взглядом – тем, который, как я слишком поздно обнаружила, значил что-то долгое и глубокое, а не кратковременное и тайное.

– Спасибо, – сказала я; моё горло сжималось, – за то, что ты сделал.

– Два взлома за одну ночь, – мягко сказал он, проводя пальцем по моему подбородку.

– Два? – Я отстранилась.

Куп смотрел на меня так, как будто я ударилась головой.

– Конечно. Я вломился к Гарви. После того, как ты вломилась в кабинет работы со студентами.

Я вцепилась в его руку, чтобы не упасть.

– Что я сделала?

И внезапно, будто в замке повернули ключ, как удар по лицу, я вспомнила.

Глава 36

Февраль, выпускной год

Очертания виделись размыто, но одно я знала точно: я – тёмная богиня, яростная, мстительная сила, рассекающая ночь. Переходящая улицы, идущая прочь от греческих домов к административным офисам в самом центре кампуса. Будто обретя второе дыхание, я шагала уверенным, быстрым шагом. Прошла мимо группы разодетых в розовые и красные цвета девушек «Чи О», которые, конечно же, шли на бал влюблённых. Они смеялись и покачивались на шпильках, через каждые десять футов останавливались, чтобы сфотографироваться.

Я прошла мимо и фыркнула достаточно громко, чтобы головы обернулись. Подумать только, считать бал влюблённых самым важным, что тут сейчас происходит! В эту ночь, когда всего несколько часов назад жизни были порваны в клочья, чаша весов склонилась, несправедливость просочилась наружу как яд.

Но я всё исправлю. Восстановлю баланс, поправлю неправильное – заберу назад то, что Хезер и доктор Гарви у меня украли. Это просто, правда. Виски ли выпустил на свободу эту мысль или таблетки, но так или иначе, теперь у меня был план. Я заберу своё. Последую примеру Хезер или Кортни, всех этих влиятельных девиц, которые получают что только захотят.

Впереди маячил офис отдела по работе со студентами – маленький тёмный коттедж, тем не менее внушительный. Там, внутри, группа незнакомых мне людей собралась за столом и приняла решение, разрушившее мечту, ради которой я работала.

С фронтальной стороны у коттеджа были высокие двойные двери. Я дернула ручки, мои каблуки заскользили по траве, но двери не сдвинулись с места.

Плевать. Я пошла по периметру дома, как воровка в ночи, чувствуя, что колючки кустов впиваются мне в ноги. Должен быть другой вход. Я обошла вокруг коттеджа, и почувствовала, что по шее сзади стекает струйка пота. То ли вечер был необычайно тёплым для середины февраля, то ли виски подействовало, согревая меня от холода.

Но другой двери не было. Я не могла позволить, чтобы это меня остановило. Мои глаза шарили по зданию, слабо освещенному старомодными дюкетскими фонарями, и я заметила свой шанс.

Одно низко расположенное окно.

Я попыталась приоткрыть его, расшевелить створки, но окно было заперто так же надежно, как и дверь. Придётся отбросить церемонии.

Забавно, как мир перестраивается в соответствии с вашими желаниями, если этого потребовать. Деревянная вывеска с вращающимися буквами «отдел по работе со студентами» перед офисом, превращается в кол, если пинать её, пока не сломается. Идеальный таран.

Я взяла эту табличку и запустила в окно; с наслаждением услышала тяжёлый шлепок, который она издала, ударившись в стекло. Я смеялась, кидая её снова и снова, почти жалея, что здесь нет зрителей, что административные здания спрятаны в той части кампуса, где редко появляются студенты.

Окно, как я и ждала, разбилось. Осколки стекла с музыкальным звуком осыпались наполовину в кусты, наполовину внутрь офиса.

Вот. Проход открыт.

Я приподнялась, стараясь беречь руки от осколков стекла, которые остались торчать из подоконника, как острые зубы. Вверх и через подоконник, в окно, и я почти грациозно приземлилась на ковер внутри.

Прошлась по кабинету.