– Вы как хотите, а я тупо ждать не буду, –заупрямилась Ника. – Я так с ума сойду! Лучше погуляю. – Она обвелавсех взглядом. – Никто не желает ко мне присоединиться?

Ни один из присутствующих ей не ответил.

– Ну, как хотите, – чуть не плача выкрикнула она.И, крутанув своей маленькой подростковой попкой, выбежала из кухни. Поднос онаприхватила с собой.

– Я раньше не замечала за ней такой черствости, –проговорила Катерина, когда Ника скрылась.

– Дело не в черствости, – не согласилась с нейНатуся. – Просто у Ники нервы расшатаны до безобразия. Она живет наантидепрессантах. Отсюда резкие перепады настроения. Вчера над трупом Клюварыдала, как ненормальная, а сегодня уже резвится…

– Мы все рыдали, – тихо заметила Ладочка, – атеперь и не вспоминаем о нем… Никому нет дела до чужой смерти. Своих близкихмы, конечно, оплакиваем, но, если погиб посторонний, каждый из нас в глубинедуши думает: «Хорошо, что он, а не я…» Все мы сволочи и эгоисты! – Онатряхнула головой и всхлипнула. – Да что это сегодня со мной? Так что-тотошно…

– У тебя похмельно-депрессивный синдром, –поставила диагноз Тома. – У меня каждое утро после пьянки точно такое жесостояние.

– И сейчас?

– Сейчас особенно! Сижу вот, вас слушаю и так всехненави-и-и-ижу! – Заметив, как изменилось выражение Катиного лица, онапоспешно добавила: – Всех, кроме тебя, крошка…

– Так, – решительно сказала Дуда, резко вставиз-за стола, – пока мы тут не переругались вдрызг, давайте разойдемся!Нервы у всех на пределе, да и похмельно-депрессивный синдром мучает не толькоТому, поэтому предлагаю завершить трапезу и разбежаться по комнатам…

И, не дожидаясь какой бы то ни было реакции на свои слова,Дуда прошла к выходу. Эва последовала за ней. Когда достигли фойе, оказалось,что Ларифан тоже покинула кухню. Она семенила следом за Дудой и Эвой, едвапоспевая за ними, длинноногими. Нагнав их у основания лестницы, Лара, немногозадыхаясь от быстрой ходьбы, спросила:

– А что мне делать с личными вещами Клюва и Ганди, какдумаете?

– Надо бы их семьям передать, – высказала своемнение Эва. – Вдруг они что-то захотят оставить на память…

– Глупости, – фыркнула Дуда. – На кой чертчленам их семей трусы с носками? Ценные вещи надо взять, часы, например, иликольца, а барахло выбросить…

– Ценностей ни у того, ни у другого не было, –после секундного раздумья проговорила Ларифан. – Разве что дорогиетелефоны, плееры, ноутбуки… А еще у Ганди кожаный пиджак есть. Роскошный. Изкрокодила. Ему из Австралии привезли…

– Это такой светло-коричневый? С бахромой на рукавах?

– Он самый. Ганди его обожал. И не снимал с весны поосень. Только зимой менял на дубленку, но и под нее норовил свой австралийскийпиджак напялить… Странно, что в день смерти его на нем не было…

– Обязательно возьми, – посоветовала Эва. –Передашь его близким Ганди.

– Некому передавать. У Ганди ни жены, ни детей, а гдеего родители живут, я понятия не имею…

– Предлагаю похоронить его в нем, – встрялаДуда. – Вон древние египтяне всегда в гроб любимые вещи покойников клали.Чтобы им на том свете порадоваться… – Она хотела развить эту тему, но,заметив, как омрачилось лицо Ларифан при слове «гроб», Дуда быстропереориентировалась: – А у Клюва родственники есть?

– Две бывших жены, одна настоящая и ребенок от какой-тоиз этих троих. Кажется, от первой… Или от последней. Но не от второй точно…

– Почему точно?

– Потому что его второй женой была я.

– Ты-ы-ы? – хором удивились Дуда с Эвой.

– Я, – спокойно подтвердила Ларифан. – Мы сним три недели прожили, пока не поняли, что совершили глупость, поженившись.Без скандалов развелись, после поддерживали хорошие отношения. Я его даже кГанди осветителем пристроила… Потом мы, правда, сильно разругались и впоследнее время вне работы совсем не общались.

– Из-за чего разругались-то?

– Козлом Клювик оказался. Хотел свою третью вместо меняассистенткой пристроить. Она у него дамочка на букву «б», вот он и опасался еебез присмотра оставлять – сам-то часто в разъездах был…

– Но Ганди на уговоры не поддался?

– Нет, конечно. Я ему не столько ассистентка, сколькодруг, товарищ и брат. Вернее, сестра. А иногда еще мать и жена.

– Даже так?

– Всякое бывало… Иной раз и сопли вытирать приходилось,когда у него что-то с клипами не выходило, и за ним, больным, ухаживать, инаркоту отнимать… – Она шумно выпустила воздух изо рта. – А когда нес кем ему было перепихнуться, а очень хотелось, я спала с ним…

– Правда, что ли?

– А чего такого? Мне не трудно, а ему удовольствие…

Слышать такое от Ларифан было не просто удивительно, а дажекак-то дико. Эве она казалась человеком асексуальным. Не думающим о плотскихудовольствиях, только о работе. Бесполым. Быть может, девственным. И совершеннонепривлекательным для противоположного пола. А тут оказывается, что Ларифан изамужем была, и с мужчинами спала! Это заставило Эву взглянуть на ассистенткуГанди по-новому. И тут оказалось, что Ларифан совсем не дурнушка. Очень дажемиленькая женщина с некрасивым, но живым, приятным лицом: курносым носом,большими наивными глазами, бровями домиком и округлым подбородком. Худенькая –да. Но не костлявая, как Ника. И рост не такой уж маленький. Скорее средний.Просто из-за субтильности, небольшой сутулости и обуви без намека на каблукЛарифан казалась ниже… А из-за веселого, вечно торчащего дыбом ежика волос,подростковых тряпок, кучи сережек в обоих ушах – моложе. На самом деле ей давноперевалило за тридцать. А то и к сороковнику подкатывало. У глаз уже наметилисьморщинки, а в коротких русых волосах едва заметно поблескивали серебристые нитиседины. Правильно говорят: «Маленькая собачка – до старости щенок», вот иЛарифан в свои далеко не юные годы все еще могла сойти за подростка. Хотя бы соспины…

– Ладно, пойдемте, – сказала Ларифан, первойдвинувшись по лестнице вверх. – Будем собираться. Я сначала своими вещамизаймусь, потом к ребятам в комнаты схожу. Главное, в апартаментах Ганди ничегоиз электроники не забыть. Кое-что напрокат взято, а кое-что рекламномуагентству принадлежит…

Она еще что-то говорила, но уже не им, а себе, вслухразмышляя о том, с чего стоит начать сборы. Так, бурча себе под нос, и скрыласьв арке, ведущей в левое крыло. Дуда с Эвой проводили ее взглядами, после чегостали подниматься выше. Добравшись до верха Южной башни, вошли в «королевские»апартаменты.

– Сейчас твое барахлишко приберем, – бросила Дудана бегу. Не теряя ни минуты, она кинулась к шкафу, дабы незамедлительно начатьсборы. – Потом ко мне пойдем.

– Моим барахлишком занимается Катя. На то она икостюмер. Мне только косметику собрать, украшения, мелочи всякие… – Эвавзяла с трюмо массажную щетку и засунула ее в конусообразный футляр,предназначенный именно для того, чтобы в нем хранить и перевозитьрасчески. – Так что ты можешь отправляться в свой «Эдельвейс» и заниматьсясвоими шмотками. Мне твоя помощь не нужна.