– И почему «наверное»? – подключиласьЭдуарда. – Его что, нет на связи?

Красивые губы Антона сжались в нитку, рот стал жестким.

– Связи нет, – процедил он. – И в этомвиноват кто-то из вас.

– Чего-чего?

Антон сорвал с плеч рюкзак, бросил его к своим ногам,раскрыл и, приподняв, перевернул. На мраморный пол тут же высыпалась грударадиодеталей, проводов, шестеренок. Как только последняя гайка с звонким«блямц» приземлилась у ног Эвы, Дуда хмуро спросила:

– Что это?

– Рация, – ответил Антон и, пнув массивным носкомлыжного ботинка останки микрофона, добавил: – Ее разбили.

– Кто?

– Кто-то из вас.

– Почему сразу – из нас?

– А кто же еще мог это сделать? Уж не инопланетяне ли,в которых вы так истово верите?

– Да ты подумай, зачем нам это?

– Понятия не имею, – еще суше проговорил Антон.

– Но дверь же запирается! Как кто-то из нас мог тудапопасть, если ключ у тебя?

– Она взломана.

– Бли-и-ин, – простонала Дуда. – Что за хреньтворится… Ни черта не понимаю!

– Все очень просто и ясно! В бывшей диспетчерскойпогром. Некто проник туда и разбил всю радиоаппаратуру. – Он сцепил рукина груди и, судя по движению головы, обвел всех взглядом. – Кто-то из васбрал вчера эти лыжи, чтобы добраться до аэровокзала и уничтожить рацию… –Антон, потеряв контроль над собой, шарахнул кулаком по мраморному вазону,украшающему основание лестницы. – Одного не пойму – зачем?

– Чтобы лишить нас единственной возможности связаться свнешним миром, – тихо, едва слышно сказала Эва.

– С каким еще миром? Я же вам говорил – по этой рацииможно было связаться только с бортом самолета, и то не всегда.

– Но злоумышленник мог этого и не знать, правда?

Антон не нашел что возразить и молча покачал головой. А Эва,так долго молчавшая, вдруг взахлеб заговорила:

– Среди нас – убийца! Одного человека точно! Но неисключено, что и всех… Кто-то из нас преступник! И этот человек очень не хочет,чтобы его вычислили и посадили в тюрьму. Это значит, что он будет делать все,чтобы избежать наказания… – Эва уже жалела, что начала этот разговор, ибоникогда не могла точно передать свои ощущения. – Я не знаю, чего конкретноэтот человек добивается, но у него план. Думаю, ему нужно задержать нас тутподольше. Зачем ему это время? Чтобы сбежать или чтобы убрать нас всех, каксвидетелей, – я могу только гадать, но ясно, он разбил рацию, чтобы мы навернякане смогли послать сигнал SOS…

– Эва, душечка, – прервала ее разом протрезвевшаяТамара, – а ты ничего не забыла? Самолет должен был прилететь независимоот того, работает рация или нет! А коль по ней нельзя связаться с Москвой, товся твоя теория не стоит выеденного яйца.

– Значит, рацию разбили не вчера, а сегодня, – несдавала позиций Эва. – А перед этим убийца вышел на связь! Когда самолетвошел в доступное пространство, он передал на борт информацию о том, что здесь,в горах, снежная буря или шквалистый ветер – короче, погода, при которойпосадка исключается…

– Зачем он это сделал?

– Чтобы пилот пролетел в город Х, а мы остались в этойснежной ловушке!

Услышав о снежной ловушке, все поежились, будто от холода.Только Ладочка тряхнула своими длинными белокурыми волосами и горячовоскликнула:

– Никто из нас сегодня не покидал дом! Все собираливещи! Были заняты… А в час собрались в гостиной. Ни у кого из нас не быловремени, чтобы добраться туда, выйти на связь, разгромить диспетчерскую ивернуться! Это ж не в соседнюю комнату сходить…

В этот момент в гостиную влетела запыхавшаяся, порозовевшаяот солнца и ветра Ника. Была она весела и бодра, а ее замшевая курточка ивельветовые джинсы мокры от снега, видно, все это время она действительнокаталась с гор.

– Ой, вы вернулись? – радостно вскричала она,увидев Антона. – А почему один, без охраны? – Ника подлетела к барнойстойке и, схватив банку колы, прижала ее к своему разгоряченному лицу. – Всмысле, где милиция и прочие представители силовых структур? Когда нас примутсядопрашивать? И как скоро начнутся поиски Пола?

– Где вы были? – пропустив мимо ушей все еереплики, спросил Антон.

– Гуляла. Каталась… – Она хихикнула и откупорилабанку колы. – Извините, но я сломала ваш поднос.

– Я не видел вас, когда возвращался.

– Я вас тоже не видела, и что?

– Где вы катались, можете сказать?

– Нет, не могу. Я тут у вас не ориентируюсь.

– Вы не спускались к зданию аэровокзала?

– Конечно, нет! Это очень далеко, а я была поблизости.

– Не так уж и далеко. Час туда, полтора обратно, а вас,насколько я понимаю, не было часа три, а то и больше…

– Вы к чему клоните, не пойму? – нахмурилась Ника,похоже, этот допрос немного подпортил ей настроение.

– Он клонит к тому, что ты единственный человек, ктомог разбить рацию, – ответила за Антона Дуда.

– Какую еще рацию? – сорвалась на крик Ника.

Дуда тут же популярно объяснила Нике, о какой рации идетречь. Визажистка прослушала объяснения довольно спокойно, но стоило Эдуардезамолчать, как она истерично взвизгнула:

– Не смейте! Не смейте вешать на меня это!

– Подожди, Ника, – начала успокаивать ееНатуся, – никто тебя не обвиняет, просто…

– Просто хотим все выяснить, – смущенно улыбнуласьМатильда.

– Я тут ни при чем! – еще больше распалилась Ника. –Не разбивала я никакой рации! И уж тем более не убивала твоего ассистента! Ятак же, как и вы, хочу домой… – Она с ненавистью швырнула недопитой банкойв толпу. К счастью, ни в кого не попала, только облила светлую куртку Ларифантемной колой. – Да пошли вы все! Что я тут с вами разговариваю…

Выкрикнув эти слова, она бросилась вверх по лестнице и черезкакое-то время скрылась из виду.

– Человека ни за что обидели, – грустно сказалаНатуся, когда худая Никина фигура исчезла в темноте арочного проема.

– Подумаешь, какая нежная, – грубо бросилаТома. – Ничего ей сказать нельзя, сразу из себя оскорбленную невинностьстроит.

– Да, – поддакнула Ларифан, – реакциястранная. И банками незачем было швыряться.

– Нервы сдали, – мудро заметила Натуся. – Мывсе на грани, а Ника оказалась самой несдержанной.

– Я бы сказала – больной на голову!

– Если бы тебя обвинили в том, в чем мы ее обвинили, незнаю, как бы ты среагировала.