В одно мгновение он перестал чувствовать.

Тогда пришло успокоение.

Мир молчал, сознание также оставалось безмолвным. Будто став холодным камнем, он лишь наблюдал бесконечную пустоту, в которой парил в поисках долгожданного тёплого света любимой звезды.

Он не имел формы, не зависел от времени и движения – но лишь одна тонкая, почти невидимая нить обвивалась вокруг него, превращая в клубок.

После первой попытки суицида Виктория всячески старалась скрывать свои чувства от других людей.

Она просто «стала тенью самой себя» – так говорили про неё знакомые. После первой попытки суицида её стали ещё больше сторониться – маятник был раскачан, и запущен механизм деструктивного разрушения.

Её считали проклятой.

Большинство, кто не желал жить рядом с подобным, дабы не накладывать на свою жизнь заразительных как вирусы лент неудач, решили избавиться от очага.

Теперь «две заправляющие» по дому женщины только и ждали момента её новой попытки уйти из жизни, чтобы вызвать «кого надо».

* * *

Весной через взгляд её уставших и немного высохших глаз он питался лучами тёплого солнца.

Он слышал, как шептала природа, и это было необычайно чудесное явление.

– Боль проходит…

– Смерть – тоже гостья, как и каждый из нас, но она всегда непрошеная, – шептала ему с откровением яркая дневная звезда по имени солнце, изливая в его пустоту поток заботы и любви.

Мир нашёптывал:

– Вечности нет, начало поглощает то, что создаёт. Оно, как сердце, сжимается и впускает в себя новые потоки.

Реки продолжали течь в бесконечном движении, иногда затрагивая застоявшуюся гниль болота, словно пробуждая тьму умирающей пустоты пронзительной и светлой энергией.

Он наблюдал её глазами и другое чудо – её маленького сына.

Возможно, из-за действия некоторых, ещё неизвестных закону равновесных сил всеобщего баланса, этот маленький мальчик за один год своей жизни стал для всего сущего таким же ценным, как первый весенний лучик солнца.

Вселенная, вместе со своими загадками и тайнами, изливала всю мощь своего существования через маленького принца. Она принимала на себя роль его мамы, словно в знак раскаяния за допущенную ошибку.

– Ярослав рождён от величайшего чувства, его родила сама любовь, – так говорила его бабушка, приглаживая волосы своей любимой дочери, пока та спала.

В детский сад ребёнок не ходил, довольно странное было время – каждый день его воспитанием занималась бабушка, потому что Виктория с утра и до позднего вечера пропадала на тяжёлой работе.

Это оказалось единственным фактом, который отвлекал её и возвращал к жизни.

Она постоянно чем-то занималась, устраивая перерывы на вынужденный сон.

Постепенно он стал находиться не только внутри неё, но, параллельно, и в теле маленького мальчика.

Это были два совершенно разных мира, но от их союза он получал нужную подпитку.

Они прекрасно дополняли друг друга, создавая свою структуру взаимодействия.

Невероятно сильная энергия священной чистоты детского сознания оставалась в полнейшей гармонии с миром природы и была защищена от нападения энергетических маятников внешнего мира. Так было со стороны маленького мальчика по имени Ярослав.

И мощное нарушение душевного равновесия, невероятное переутомление и затянувшаяся пневмония с выраженным отказом от гармонии жизни. Одновременно быстрый и медленный самоубийца в одном флаконе. Жертвой странной ошибки в естестве мира вокруг являлась Виктория Колосова.

Их связь была необычайно крепкой, и именно Ярослав дарил своей матери бесценную радость жизни.

Она очень сильно любила его и всячески старалась дать ему всё самое лучшее.

* * *

Приближалась его четвёртая по счёту зима.

Для маленького Ярослава она стала роковой.

Всё было замечательно – декабрь, крупные снежинки в плавном танце медленно опускались на землю.

Оставалась ровно неделя до нового года. Тот вечер для Ярослава стал знаменательным, его словно скрепкой надолго прикрепило к памяти. Он впервые увидел, как его мама улыбалась.

Всё произошло случайно, как это часто случается.

В этот вечер он был очень разговорчив, что было для него редкостью.

Он то и дело донимал маму вопросами, спрашивая:

– Почему снег падает только вниз? Где живёт завтра и тот, кого люди называют богом?

Виктория, периодически давая неполные ответы, с интересом и еле заметным восхищением смотрела на своего сына.

Неожиданно, буквально на ровном месте, она поскользнулась и в следующее мгновение упала на спину.

Ярослав, вскрикнув от испуга, тут же подбежав к матери и начал обеспокоенно спрашивать:

– Мамочка, тебе больно?

Поглаживая и поправляя её волосы, склонившись над лицом, он заботливо продолжал:

– Мама, где болит?

Она смотрела на него с неистовой любовью.

По глазам текли слезы, на лице сияла счастливая улыбка.

Открыв рот от изумления, Ярослав медленно протянул руку к её губам. Серьёзным, совсем недетским тоном он произнёс:

– Что происходит?

Сразу после его вопроса она резко поднялась на ноги.

Набрав охапку снега, радостно смеясь, словно маленькая девочка, она осыпала им недоумевающего сына.

Такой счастливой он её никогда не видел.

Засмеявшись и сделав кувырок вперёд, он начал в ответ откидываться снежками.

Это был невероятно красивый фрагмент из их жизни, казалось, что весь мир принял эту радостную и добрую игру любящей матери и сына.

Он смотрел на них со стороны, и его переполняло счастьем.

Каждый раз, когда яркий, светящийся снежок летел в его сторону, сердце замирало от сладостного предвкушения игрового азарта. Оно, раскрасневшееся от пылкости чувств, начинало наигрывать свою мелодию.

Весь мир кружил в радостной пляске, и он растворялся в этом действии. Перед глазами мелькали улыбающиеся лица Виктории и маленького Ярослава.

Он слышал её голос, произносящий:

– Как же ты красив, мой мальчик. Ты так похож на него…

На этом фраза обрывалась, и в одно мгновение невиданная сила утягивала за собой улыбающуюся Викторию. Вместе с маленьким Ярославом он кричал и пытался удержать её, но тщетно.

Она исчезла во тьме, словно канула в бездну.

Он продолжал звать её, но в ответ слышал только собственное эхо, доносившееся ветром.

* * *