Аккуратно тряхнув головкой, Иджи деликатно поправила пряди волос, спадающие на лицо, и снова с любопытством оглядела окружающую ее компанию. Вопрос Шэдоу, как минимум, спугнул улыбку и детскую беззаботность с образа юной Айжен.

У других же ее признания напрочь сбили понимание происходящего. Джейт завис, умело подражая Ксану. Лицо парня постепенно заливала краска, приближая его по оттенку к плащу. Эрния встревожено и одновременно заворожено оглядывала Иджи, по-прежнему бессмысленно сжимая в руках свой фотоаппарат.

Ксан же выглядел не то, чтобы зависшим, а скорее… пристыженным. Хотя в это и сложно было поверить.

— Ладно. Иджи, — первый в себя пришел Рэн. — Можно я так тебя буду звать? И давай мы с тобой будем на «ты», идет? А то я себя совсем раритетным пережитком прошлого начинаю ощущать.

— Как скажешь. Рэн, — ласково отозвалась девочка и снова улыбнулась, забыв про неприятный диалог с альянсовцем.

— Тогда… предлагаю нам всем вместе отметить это новое и, без сомнения, важное знакомство, — торжественно предложил мужчина. — Ты голодна?

В ответ девочка по-кошачьи зажмурилась и широко улыбнулась, продемонстрировав клычки.

— Йех! Я готова съесть что угодно!

Неловкое молчание и задумчивые взгляды продолжали окружать Иджи и спустя час. На осознание того факта, что у знаменитого Кида Айжена оказалась вполне себе живая дочь, потребовалось некоторое время. Даже, когда команда нашла местечко в каком-то отеле с пристроенным рестораном и расселась по местам за круглым столом, комапния пребывала в леком шоке. Даже, когда стол накрыли заказанной Рэном прорвой аппетитных блюд и напитков. Начиная от салатов и заканчивая мясными тарелками.

Вопрос о том, как за все это расплачиваться, потерялся где-то в стоках бесконечно текущих мыслей. Особенно он перестал быть актуален, когда команда увидела, с каким аппетитом девочка принялась уминать принесенные блюда.

Особенными манерами, конечно, дите Альянса не блистало. Но и свинским стиль ее питания было не назвать. Почти без остановки Иджи с животным увлечением стянула в живот пару тарелок с салатами, пол тарелки мясных деликатесов, часть фруктов и особо увлеченно отнеслась к стакану с виски, который Рэн взял для себя.

И только после этого бездумного глотка Рэн понял, что слишком долго сидел с основательно зависшим сознанием. Личико девочки резко имезнилось, а на краешках глаз выступили слезы. Мужчина поспешил перехватить стакан из ее рук. А Иджи, почувствовав явно не самые приятные чувства в горле, быстро запила его стаканом сока и запустила в рот лист салата.

— Уххх, — девочка поспешно вытерла лишние капли с глаз, все еще выглядя сконфуженно. — Ну и гадость! Похоже на микстуру, которой меня пичкали, когда болела.

— Может быть, этим они тебя и лечили, — постарался отшутиться Джейт, постепенно выходя из оцепенения. — Кто знает, какие у Альянса представления о медицине для аномальных детей?

— Точно не такие, — строго отозвался Ксан, с осуждением глянув на Красного.

— Зато представления о здоровом питании у Ай-Зур, похоже, просто ущербные, — вставил свою подколку Рэн. — Иджи, тебя вообще там кормили?

— Строго рассчитанный рацион из питательных веществ и добавок. Большинство в виде сухпайков или специальных таблеток, — ответила девочка, на время отвлекаясь от пищи. — Иногда вещества доставляли прямо в тело, через капельницы. Когда я не могла есть самостоятельно.

Дернув ручкой, она задрала расстегнутый рукав и показала место с сильно затертой отметкой, куда, судя по всему, и кололи препараты. Барный стакан жалобно хрустнул в железных пальцах Рэна. Мужчина поспешил отвлечься и наполнить его очередной порцией виски.

С некоторой завистью за этим неловким жестом проследил Джейт. Как не странно, не самый здоровый аппетит Иджи совсем не способствовал его развитию у других участников застолья. Взять что-то со стола для себя Красному казалось просто неприличным, когда рядом сидел столь голодный подросток. А вот алкоголь в этом случае представлялся вполне себе достойным компромиссом.

Рэн решительно без всякой закуски умял стакан залпом. Очевидно, сейчас настало то редкое время, когда даже его великому разуму требовалось некоторое алкогольное снисхождение, чтобы справиться с потоком мыслей и решить, что делать дальше.

Эрния тоже не спешила притрагиваться к еде. Лишь бросала редкие взгляды на синеволосое чудо, когда та отвлекалась на разговор. Ксан, откинувшись подальше на стуле, почти не сводил взгляда с Немезиды.

— Иджи, — неуверенно начал Однорукий. — Можно мне… задать тебе вопрос? Понимаю, сейчас это немного неуместно. Но я должен знать… о том дне…

— Дне, когда погиб мой отец? — оживленно спросила девочка, как ни в чем не бывало. Она поспешила проглотить пищу, чтобы не говорить с набитым ртом.

— Э… да, — Рэна ее проницательность и отношение к этой теме явно снова ввели в ступор.

— Можно. Не переживай, я отплакалась по этому поводу много лет назад, — Иджи отложила столовые приборы и задумчиво опустила взгляд на стол. — Плохо помню то время. Особенно ту ночь. Помню только, как наш дом горел внизу. И как братец Шоуэн погиб. Не смог справиться с энергиями, когда маму убили. Они просто… просто…

Девочка замолкла, чуть помрачнев. Поняв, что воспоминания Иджи заходят слишком глубоко в неприятную тему, Рэн поспешил реабилитироваться.

— Ладно-ладно, не беспокойся об этом, — мужчина подался вперед. — Прости, я… явно не о том думаю…

— Ничего, — на лице синевласки снова появилась улыбка. Девочка стеснительно сжалась, но взгляд ее остался печальным. — Все нормально. Я уже пережила все это…

— Почему Альянс не удалили твои воспоминания об этом? — в своем стиле прямо в лоб задал вопрос Ксан. Еще до того, как на лице Рэна четко появилось желание смешать синтетика с полом, юноша поспешил смягчить вопрос. — Я понимаю, что вопросы от представителей Альянса звучат странно для тебя, но я больше не состою в Ай-Зур. Если тебе удобно, ты можешь считать меня таким же сбежавшим экспериментом. Мой код X-0101.

Подобное деликатное смягчение Иджи явно оценила. Хоть на синтетика при ответе и не подняла взгляда.

— Они пытались. Удалить воспоминания, заменить их, создать новые, — скромно отозвалась Айжен. — Но ничего не получалось. За девять лет у них так и не получилось внести ни одной серьезной правки в мою память или мышление. В мою личность. Одно время они хотели напичкать меня электроникой и имплантами. Мне тогда было где-то двенадцать… Но быстро выяснилось, что мое тело не приемлет никакой аугментации. Отвергает любую искусственную материю. Вплоть до саморазрушения. Тогда они меня чуть не потеряли.

То, с какими скромными и милыми улыбками девочка говорила об ужасных вещах, что с ней вытворяли ученые, вселяло какое-то странное отчаяние. Создавалось впечатление, что ребенок, проведший девять лет в руках врачей и экспериментаторов Альянса, не испытывал к ним никакой злобы. А наоборот относился к ним снисходительно и с пониманием.