— Понятно, что ничего не понятно, — резюмировал Януш. — Нотебе, я полагаю, виднее. С шумом так с шумом, парни помогут.

— Я тебя не свечу?

— Пустяки. Извини, если задеваю твои национальные чувства,но, по большому счету, никто здесь не будет возражать, если русская мафияполучит легонько по физиономии.

— А, причем здесь национальные чувства? — пожал плечамиДанил. — И пусть ее, мафию. Мыто с тобой не мафия — респектабельные бизнесменыпреклонных лет, глупо даже и сравнивать… У вас лишней сплювы не найдется?

— Дай ему, — распорядился Януш. Янина, ничуть не удивившись,полезла под курточку и подала Данилу П-64 — машинка была хорошая, надежная, ноДанил оглядел ее с некоторым сожалением:

— Мне, вообще-то, не перестрелки устраивать — пугать…«Радома», случайно, не завалялось? Он побольше…

— Чем богаты, извини… Раньше надо было предупредить. Илипоискать все же?

— Да ладно, — сказал Данил, сноровисто сунув пистолет вовнутренний карман стволом вверх. — Старина, ты еще не забыл москальскиепословицы? Пани, дайте попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде…

— Что еще?

— Представь, что у меня мания, боязнь одиночества, а может,и преследования… В общем, мне ни на минуту нельзя оставаться одному. Кто-тодолжен постоянно со мной быть — и, что главное, с чистой совестьюзасвидетельствовать потом, что я не готовил взрыв Генерального штаба и нерастлевал малолетних…

— Ты серьезно?

— Совершенно, — тихо сказал Данил. — Я сейчас — живаяприманка. Нельзя мне уходить тихо, скрываться незаметно, привидением крастьсявдоль стен…

— Чего ты ждешь?

— Если бы я знал… Реакции на мое появление и шумную возню.Нет, я уверен, меня не будут мочить, но и в покое ни за что не оставят. Раноили поздно высунутся.

— А я посмотрю?

— А ты посмотришь, — кивнул Данил. — Ты это хорошо умеешь…По тотализатору новости есть?

— Пока нет, я ж не господь бог… К вечеру, скорее всего,ребята расстараются. Янина тебя устроит в качестве сопровождения? Это невызовет ни малейших подозрений… Она у меня девушка надежная, не беспокойся…

— Если только я, москаль клятый, ее не скомпрометирую.

— Отрадно видеть, что не перевелись еще рыцари, —прищурилась Янина. — Не бойтесь, пан Черский, я по жизни напоказ — крайнеэкстравагантная и самостоятельная особа. Кстати, в этом нет ни малейшегоактерства, я и внутри такая…

— Где ты раскопал этакую прелесть? — осведомился Данил.

— Девочка в школе любила читать детективы. ОсобенноХмелевскую.

— Глупости, — энергично возразила Янина. — Хмелевская — этокаскад погонь, трупов, авантюр и суеты. А я больше всех любила Вилта. Особенно«Головоломку». Дуэль умов…

— Знаю, — сказал Данил. — Я тоже читал. Ну, в таком случае,панна Янина, вы, быть может, и представите мое положение — я как раз пытаюськое-кого перехитрить, а все мордобои — декорации ради… Долго еще?

— Почти приехали. Вон то заведение…

Заведение, двухэтажный особнячок на отшибе, именовалось спретензией на морской колорит «Приютом Нептуна». Судя по остеклению первогоэтажа, там размещалась ресторация, ну, а второй этаж походил то ли на жилой, толи на «нумера».

— Гостиница? — спросил Данил, кивком указав вверх.

— Ну да, — сказала Янина. — Якобы. Потому что как-то так уних получается с загадочным постоянством, что все номера постоянно заняты илюди непосвященные ни за что на второй этаж не попадут, что, понятно, законовне нарушает, нет такого закона, чтобы часть номеров в отеле обязательно быласвободна. Отель процветает, что же тут поделать… Вон там наши, в той машине.

— Значит, могу как следует повеселиться? — уточнил Данил.

— Ну ты же гость, пан Черский, — усмехнулся Януш. — Согласностаропольскости, можешь чувствовать себя, как дома… Пошли? Данил обернулся кдевушке:

— Бога ради, прекрасная панна, вы только не подумайте, что яи в жизни таков, как на работе…

— Звучит многообещающе, — усмехнулась Янина. — То же самое,чур, касается и меня… Я только на работе — Рыжая Соня, так и знайте.

Они вылезли из машины. Януш мимоходом, легонько махнул рукой— и с той стороны улицы подошли четверо аккуратных, молчаливых ребят вприличных костюмах и безукоризненно повязанных галстуках.

Один сразу же направился в обход особнячка — конечно, кчерному ходу.

Второй остался у входа парадного.

— В полицию не позвонят? — деловито осведомился Данил.

— О, никакой полиции… Можешь быть уверен. А если и позвонятсдуру не поможет, точно тебе говорю…

Судя по табличке у входа, заведение было открыто уже добрыхдва с половиной часа. Однако внутри царила полнейшая тишина, ко всем столикамаккуратно придвинуты стулья, эстрада пуста, за стойкой бара никого, нигде невидно ни единой живой души. Тот самый пресловутый морской колорит создавали двескверных, зато преогромных картины с аляповатыми парусниками да штурвал настене. Этим намеки на связь с Нептуном и ограничивались.

— Прошу пана не стесняться, — широким жестом обвел зал Януш.

— За нами не заржавеет… — проворчал Данил. Оглядевшись, онприхватил с ближайшего столика массивную пепельницу из литого стекла сразноцветными прожилками, взвесил на руке и запустил в батарею бутылок надстойкой. Звона и дребезга было столько, словно в посудной лавке упоенносцепились Немцов с Жириновским.

Из двери слева выскочила смазливая официанточка в беломбезукоризненном переднике, моментально превратилась в неплохое подобие Лотовойсупружницы, но мимо нее уже протиснулся рыжий детина в необъятных джинсах икожаной куртке, такой знакомый, такой расейский, что Данил, еще миг, всхлипнулбы в приступе тоски по Родине… Но как раз этого мига и не хватило, поэтому онвсего лишь выдвинулся вперед и сгруппировался.

Детинушка разинул хайло. Даже если он владел польским,сейчас иностранные языки от удивления вылетели у него из головы — и все, что онрастерянно изрыгнул, в приличном обществе решительно не могло быть процитировано.

В вольном и чрезвычайно приглаженном переводе это означало,что он не одобряет поведения вошедших, о чем спешит им сообщить. Чтобысохранить престиж Родины перед польскими друзьями, и без того традиционнонедолюбливавшими восточную соседку, Данил решил пресечь это словоблудие взародыше. Шагнул вперед, поймал толстое запястье, привычно провел не самыйсложный прием.

Детина приземлился на чисто подметенном полу — во весь рости спинушкой.

Данил терпеливо ждал, когда тот встанет на четвереньки, краешкомглаза видя, что один из молчаливых парней деликатно притиснул к стеночкеперепуганную официантку и, похоже, проводит блиц-допрос. Ну конечно, следует втемпе выяснить, сколько здесь еще народу, где кто окопался…