При виде Райки все друзья и знакомые Деспиллера сделалибольшие глаза, а у Софьи Васильевны случился гипертонический криз, однако Димканастолько ошалел от любви, что Георгий не сказал ему ни слова в упрек. Впрочем,Раиса такой возможности просто никому не предоставляла: она без умолку трещалао городе Тирасполе, где ее отец имел премиленький подвальчик под гаражом с«Волгой», и в том подвале стояли две цистерны с молодыми, игривыми «Лидией» и«Изабеллой»… И вот именно в этот город, к этому папе, который являлся лучшимдругом директора коньячного завода «Квинт», – именно туда и собиралась увезти Раисасвоего молодого супруга в свадебное путешествие!

Георгий тихо ужаснулся – и купил Раисе в качестве свадебногоподарка билет до Чикаго и обратно. Именно там, ровно через неделю, открывалсякакой-то математический конгресс, куда уже год зазывали Деспиллера, –разумеется, за счет принимающей стороны. Теперь его могла сопровождать жена.

Райка взвизгнула от счастья и сказала, что им с Димой вновой квартире (еще один свадебный подарок от дяди Кости и «Кайге» совместно)совсем не помешала бы французская кровать. Георгий плюнул – и подарил еще икровать. При доставке оной он присутствовал, и, хотя Деспиллер в это времянаходился рядом, у него возникло ощущение, что именно с ним, с Георгием, а не сзаконным супругом Райка желала бы обновить роскошное ложе…

«Прощай, друг!» – подумал Георгий и бежал из этого дома, давсебе слово никогда там не появляться.

Теперь они с Деспиллером виделись только на работе. Георгийдаже домой его не зазывал, опасаясь, что тот явится с женой. Он уже началзабывать о ее существовании, когда она вдруг возникла в лаборатории ипотребовала аудиенции.

По причине еще не начавшегося отопительного сезона Райкабыла упакована в желтый мохеровый свитер с высоким воротом. Черные джинсы такжесмотрелись очень миленько, и Георгий имел возможность убедиться, что ноги унее, возможно, и волосатые, но отнюдь не колесом. Это его несколько примирило сдействительностью: он принял Райку в своем кабинете и даже кофе предложил.

Райка молчала, помешивая ложечкой в чашке. И вдруг Георгийзаметил, что она плачет: беззвучно, но обильно – слезинки капали в кофе, анекоторые жемчугом-бисером рассыпались по желтому мохеру.

«Ну, все, – обреченно подумал Георгий, вспомнив, чтоДеспиллер вот уже два дня приходит на работу в разноцветных носках. – Сейчасона скажет: «Я так больше не могу, этот придурок загубил мою жизнь, а ведь ябыла рождена для другой жизни!»

– Жора, – жалобно прошептала Райка, – Жорик, ты должен меняпонять. Я больше так не могу. Каждый день я чувствую себя дурой, которая губитвеликого человека. Он рожден совершенно для другого, а я преградила ему путь кмировой славе!

Георгий онемел, даже никак не отреагировал на «Жору» с«Жориком». Райка всегда называла его этими идиотскими именами, потому чтоТирасполь-то в двух часах езды от Одессы.

Он изумился – и молчал.

Впрочем, в его ответе особой нужды и не было: Райка открылане только шлюзы слез, но и фонтаны красноречия. Она говорила без умолку, ноГеоргий, обладавший аналитическим умом, легко отделил зерна от плевел и свелсмысл сказанного Райкой к трем пунктам:

1. Она подавлена величием своего супруга-мыслителя и считаетсебя недостойной его.

2. Она обожает вышеназванного супруга-мыслителя и мечтаетобеспечить наилучшие условия для парения его математического гения, которомуудалось доказать необходимость коренной перестройки всех «ферм» в мире. (Данет, звероферм! – не удержался от насмешки Георгий, но Райка не поняла юмора.)

3. И наконец: поскольку Деспиллер полнейший болван, идиот икретин и почему-то не хочет принять предложения как минимум пяти зарубежныхуниверситетов и жить припеваючи, заботы о благосостоянии семьи ложатся наконопатые Райкины плечики.

– Ты что, работать собираешься? – осторожно спросил Георгий,заранее не веря ушам.

Райка кивнула с видом Сонечки Мармеладовой, собирающейсяидти на панель.

Пришлось поверить глазам…

– Слушай, но ведь Димка получает в «Кайге» четыре тысячибаксов в месяц, – в растерянности пробормотал Георгий. – Я могу, раз такоедело, подумать о прибавке. Скажем, пять, а? Не бог весть что, конечно, новсе-таки жить можно. Сколько это – около тридцати деревянных «лимонов»?

Райка даже подскочила на стуле. Смысл ее нового словесногопотока Георгию после некоторых усилий удалось свести к одному пункту: Раиса нежелает пользоваться подачками, а должна иметь то, что ей положено по праву. Всмысле, Диме положено, но это все равно.

– Ты о чем? – вскинул брови Георгий.

– О сканере, о чем же еще?! – пропела Раиса и сообщила, чтоей все известно: Георгий украл изобретение друга и сдал его напрокат какому-тосовместному предприятию, за что гребет громадные барыши, в то время как женаистинного владельца этого чуда техники вся обносилась и даже не в силах купитьсебе третью норковую шубку!

Пожалуй, Георгий заразился Райкиным многословием, новсе-таки ответ его вполне можно было свести к трем пунктам:

1. Сканер еще не запатентован.

2. Георгий охотно поставит на авторском свидетельстве дваимени.

3. Никакой прибыли сканер не приносил и не приносит.

– Гос-по-ди! – Райка даже зажмурилась от столь очевиднойдурости. – Да ведь Дима тебе сразу сказал, что делать со сканером. Неужто тытаких элементарных вещей не способен понять?!

И она популярно объяснила, каким путем намерена обеспечиватьсвое и Деспиллерово благосостояние. Существует, оказывается, системапреподавания иностранных языков, которая основана на использовании эффектадвадцать пятого кадра, внедряющего в сознание человека любую необходимуюинформацию. Однако купившим кассету с такой записью все-таки приходитсяобращаться к пособиям и учебникам. А вот если по этому принципу построитьсканированные знания Георгия, который, как известно, полиглот, эффект можетоказаться потрясающим! Мгновенным! Без всяких там словарей! Конечно, надоподумать о степенях защиты, чтобы кассеты не переписывали пиратским способом…

«То, что один человек придумал, другой завсегда изломатьможет», – вспомнил Георгий старинную мудрость, но это не имело никакогоотношения к видеопиратству…