— Кто твой король?

— Я ни разу его не видел. Но ты увидишь. Но прежде чемвстретиться с ним, сначала ты должен встретиться с Незнакомцем-вне-Времени. —Человек в черном беззлобно улыбнулся. — Ты должен будешь убить его, стрелок.Но, по-моему, ты хотел спросить о другом.

— Но если ты никогда не видел своего короля и хозяина,откуда же ты его знаешь?

— Он приходит ко мне в снах. В первый раз он пришел оченьдавно, когда я был подростком и жил в бедности и безызвестности в одной стране,далеко-далеко отсюда. Это было давно. И вот тогда, много столетий назад, онсвязал меня моим долгом и обещал мне мою награду, и я служил ему все эти годы,хотя мое главное дело мне было поручено только недавно. Мой долг, мое главноедело — это ты, стрелок. — Человек в черном усмехнулся. — Видишь, кое-ктопринимает тебя всерьез.

— У этого Незнакомца есть имя?

— О, имя есть.

— И как его имя?

— Имя ему — легион, — тихо вымолвил человек в черном, и вотьме на востоке, где высились горы, грохот обвала подкрепил значимость егослов. Где-то вскрикнула пума, почти как женщина. Стрелка проняла дрожь. Дажечеловек в черном невольно вздрогнул. — И все же, мне кажется, ты не об этомхотел спросить. Не в твоем это духе: заглядывать так далеко вперед.

Стрелок знал, о чем он хотел спросить. Вопрос мучил его всюночь, всю эту долгую ночь и долгие годы до этого. Он вертелся на кончике языка,но стрелок все же не задал его… еще не время.

— Этот Незнакомец, он тоже ставленник Башни? Как ты?

— Мне до него далеко. Он меркнет. Он проступает. Он во всехвременах. Но есть кто-то превыше него.

— Кто?

— Ни о чем больше не спрашивай! — выкрикнул человек вчерном. Его голос вдруг сделался жестким, но потом дрогнул на ноте мольбы. — Яне знаю! И не хочу знать! Говорить про дела, творящиеся в крайнем мире, — всеравно что накликать погибель своей души.

— А над этим Незнакомцем-вне-Времени — уже Башня и все, чтоона в себе заключает?

— Да, — прошептал человек в черном. — Но ты все же хочешьспросить о другом.

Воистину так.

— Ну хорошо, — проговорил стрелок, а потом задал старый, какмир, вопрос:

— Я сделаю так, как задумал? Я дойду до конца?

— Если я отвечу на этот вопрос, ты меня убьешь.

— Я тебя все равно убью. Тебя надо убить. — Рука стрелкасама потянулась к кобуре.

— Так тебе не отомкнуть дверей, так ты закроешь их навсегда,стрелок.

— Куда мне идти?

— Иди на запад. До самого моря. Там, где кончается мир, тамты должен начать свой путь. Был один человек, он дал тебе совет. Человек,которого ты победил в поединке, когда-то, давным-давно…

— Да, Корт, — нетерпеливо прервал его стрелок.

— Так вот, он тебе посоветовал обождать. Это был никудышныйсовет. Потому что уже тогда мои планы против твоего отца начали воплощаться. Онотослал тебя с поручением, а когда ты вернулся…

— Не хочу это слушать, — сказал стрелок, и у него в головевновь зазвучала та песня, которую пела ему мама: чик-чирик, не бойся кошек, дамтебе я хлебных крошек.

— Тогда послушай другое: когда ты вернулся, Мартен уехал назапад, чтобы присоединиться к мятежникам. Так все говорили, и ты в это верил.Но Мартен и одна старая ведьма подстроили тебе ловушку, и ты в эту ловушкупопался. Хороший мальчик! И хотя Мартена там уже не было, там был один человек,который тебе его напоминал, помнишь? Такой, в монашеском одеянии… и с обритойголовой, как у кающегося грешника…

— Уолтер, — прошептал стрелок. И хотя он уже сам пришел кэтому выводу, неприкрытая правда его потрясла. — Ты. То есть Мартен никуда неуезжал.

Человек в черном хихикнул.

— К вашим услугам.

— Сейчас я буду тебя убивать.

— Ну нет, так нечестно. Тем более что все это былодавным-давно. А теперь пришло время для разговора на равных. Время делитьсясекретами.

— Ты никуда не уезжал, — повторил ошеломленный стрелок. — Тыпросто переменился.

— Ты садись, — предложил человек в черном. — Я расскажу тебемного историй. Столько, сколько ты сможешь выслушать. Твои истории, я думаю,будут намного длиннее.

— Я никогда никому не рассказываю о себе, — пробормоталстрелок.

— Но этой ночью расскажешь. Ты должен. Чтобы нам разобраться,суметь понять…

— Что понять? Мою цель? Ты ее и так знаешь. Башня — вот мояцель. Я поклялся ее найти.

— Не цель, стрелок. А твой разум. Твой заторможенный, ноупорный и цепкий разум. Другого такого, как у тебя, не было, наверное, за всюисторию этого мира. Может быть, даже за всю историю мироздания. Пришло времядля откровенного разговора. Время историй.

— Ну, тогда говори.

Человек в черном тряхнул широким рукавом. Оттуда выпалкакой-то предмет, обернутый фольгой, в изломах которой многократно отразилосьмерцание тлеющих угольков.

— Табак, стрелок. Будешь курить?

Стрелок смог еще устоять перед кроликом, но перед таким предложением— нет. Он взял сверток и нетерпеливо его раскрыл. Замечательный измельченныйтабак и зеленые, на удивление влажные листья — чтобы его заворачивать. Такогохорошего табака стрелок не видел уже лет десять.

Он свернул две папиросы и откусил у них кончики, чтобы лучшечувствовался аромат табака. Одну папироску он предложил человеку в черном. Тотне отказался. Каждый вытащил из костра по тлеющей головне.

Стрелок прикурил и глубоко затянулся ароматным дымом. Ондаже закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях, и выдохнул медленно, снаслаждением.

— Ну как, хорошо? — спросил человек в черном.

— Замечательно.

— Что ж, наслаждайся. Может статься, тебе еще очень нескоропредставится случай опять закурить.

Стрелок и бровью не повел.

— Вот и славно, — продолжал человек в черном, — тогданачнем. Ты должен понять одну вещь: Башня была всегда, и всегда находилисьтакие мальчишки, которые знали о ней и страстно желали ее, больше чем власти,богатства и женщин… мальчишки, которые уходили на поиски тех дверей, чтоприведут к Башне…

И был разговор, разговор длиной в самую долгую ночь, и богзнает сколько еще (и сколько из этого было правдой), но потом стрелок сумелвспомнить очень немногое из того разговора… и ему, с его на редкость практическимскладом ума, многое показалось бессмысленным или же чем-то таким, чему нестоило придавать значения. Человек в черном снова сказал ему, что он должендобраться до моря — всего-то миль двадцать на запад по легкой дороге, — и тамему будет дарована сила призыва. Сила для извлечения.