— А такие широкие жесты, это совсем ни к чему. — Было видно,что человек в черном от души забавлялся, но при этом он ухитрялся казатьсярассерженным.

— И все-таки, — усмехнулся стрелок, и усмешка его вышлагорькой, наверное, из-за соли, попавшей на крошечные язвочки во рту — последствиядлительного авитаминоза.

— Ты что, боишься наколдованного мяса?

— Да. Боюсь.

Человек в черном откинул с лица капюшон.

Стрелок молча смотрел на него. На самом деле его лицо —теперь не скрытое капюшоном — вызвало у стрелка только тревожное разочарование.Это было красивое лицо с правильными чертами, безо всяких отметин илихарактерных морщин, которые выдают человека, познавшего тяжелейшие времена ипосвященного в великие тайны. Длинные черные волосы свисали неровнымиспутанными прядями. У него был высокий лоб, темные сверкающие глаза, совершеннонепримечательный нос, полные, чувственные губы, а кожа — бледная, как и усамого стрелка.

— Я думал, ты старше, — сказал наконец стрелок.

— А почему? Я почти что бессмертный, как, кстати, и ты,Роланд, — по крайне мере сейчас. Я мог бы, конечно, явить тебе то лицо, котороеты ожидал увидеть, но я решил показать тебе то, с которым я… гм… родился.Смотри, стрелок, какой закат!

Солнце уже скрылось за горизонтом, и небо на западеозарилось воспаленным зловещим светом.

— Смотри, стрелок. Следующий восход ты увидишь нескоро, —сказал человек в черном.

Стрелок вспомнил черную пропасть под горной грядой и поднялглаза к небу, усыпанному бесчисленными созвездиями.

— Это уже не имеет значения, — сказал он тихо. — Сейчас.

Человек в черном плавно и быстро перетасовал колоду. Картбыло много. Их обратную сторону украшали какие-то замысловатые завитки.

— Это карты Таро, — пояснил человек в черном. — Только кобычной колоде я добавил еще и карты собственного изобретения. А теперь,стрелок, смотри внимательно.

— Зачем?

— Я буду предсказывать тебе будущее. Нужно открыть семькарт, одну за другой, и посмотреть, как они лягут по отношению друг к другу. Впоследний раз я занимался таким гаданием, когда Гилеад еще стоял и дамы игралив шары на западной площадке. И есть у меня смутное подозрение, что такогорасклада, как у тебя, в моей практике еще не было. — Насмешливая нотка вновьпрокралась в его голос. — Ты — последний на свете авантюрист. Последнийкрестоносец. И тебе это нравится, да, Роланд? Тебе это льстит? Однако ты дажене представляешь, как ты сейчас близко к Башне. Теперь, когда ты возобновилсвой поиск. Миры вращаются у тебя над головой.

— Что значит возобновил? Я его не прекращал.

Человек в черном расхохотался, но не сказал, что его такпозабавило.

— Тогда открой мне мою судьбу, — хрипло проговорил стрелок.

И вот перевернута первая карта.

— Повешенный, — объявил человек в черном. Тьма скрывала еголицо, как прежде его скрывал капюшон. — Но сама по себе, без других карт, онаозначает не смерть, а силу. Повешенный — это ты, стрелок. Тот, кто вечно бредетк своей цели над бездонными пропастями Наара. И одного спутника ты уже сбросилв пропасть, верно?

Стрелок промолчал, и человек в черном перевернул вторуюкарту.

— Моряк. Обрати внимание: чистый лоб, щеки, не знавшиебритвы. В глазах — боль и обида. Он тонет, стрелок, и никто не бросит ему веревку.Мальчик Джейк.

Стрелок поморщился, но ничего не сказал.

Перевернута третья карта. Омерзительный бабуин, скаля зубы,сидит на плече у молодого мужчины. Лицо юноши, застывшее в стилизованнойгримасе ужаса, запрокинуто вверх. Присмотревшись, стрелок увидел, что бабуиндержит плетку.

— Узник, — сказал человек в черном.

Пламя костра тревожно взметнулось, отбросив тень на лицочеловека на карте, и стрелку показалось, что нарисованное лицо передернулось иеще больше скривилось от безмолвного ужаса. Стрелок отвел взгляд.

— Правда, что-то в нем есть угнетающее? — Казалось, человекв черном едва сдерживает смешок.

Он перевернул четвертую карту. Женщина — ее голову покрываетшаль — сидит у прялки. В пляшущем свете костра стрелку показалось, что онахитровато улыбается и плачет одновременно.

— Госпожа Теней, — сказал человек в черном. — Тебе некажется, что у нее два лица, стрелок? Так и есть. Два лица, это как минимум.Она разбила синюю тарелку!

— И что это значит?

— Не знаю.

И стрелок почему-то поверил, что — хотя бы на этот раз —человек в черном сказал ему правду.

— Зачем ты мне все это показываешь?

— Не спрашивай! — резко оборвал его человек в черном, и всеже он улыбался. — Не спрашивай. Просто смотри. Считай, что это всего лишьбессмысленный ритуал, если тебе так легче, и успокойся. Это как в церкви: всеголишь обряд.

Он хихикнул и перевернул пятую карту.

Ухмыляющаяся жница сжимает косу костяными пальцами.

— Смерть, — сказал человек в черном. — Но не твоя.

Шестая карта.

Стрелок посмотрел на нее и почувствовал, как его пробираетстранный, тревожащий холодок предвкушения. Ужас смешался с радостью, и не былослов, чтобы назвать это чувство. Ему казалось, что его вот-вот стошнит, и в тоже время хотелось пуститься в пляс.

— Башня, — тихо вымолвил человек в черном. — Вот она, Башня.

Карта стрелка лежала в центре расклада, а каждая изпоследующих четырех — по углам от нее, как планеты-спутники, вращающиеся вокругодной звезды.

— А куда эту? — спросил стрелок.

Человек в черном положил Башню поверх карты с Повешенным,закрыв ее полностью.

— И что это значит? — спросил стрелок.

Человек в черном молчал.

— Что это значит? — нетерпеливо повторил стрелок.

Человек в черном молчал.

— Будь ты проклят!

Молчание.

— Чтоб тебе провалиться. Ладно, ну а седьмая карта?

Человек в черном перевернул седьмую. Солнце стоит высоко вчистом голубом небе. Купидоны и эльфы резвятся в сияющей синеве. Под солнцем —безбрежное красное поле, озаренное светом. Розы или кровь? Стрелок так и непонял. Может быть, и то, и другое, подумал он.