О.

Море - Одалиске, 4 мая 2004года

Одалиска, привет!

Тут в поселке, оказывается, открыли Интернет-кафе, язаглянула туда проверить почтовый ящик и обнаружила твои письма, целых триштуки. Я, честно говоря, обрадовалась и удивилась, никак не ожидала, что тынапишешь, я ведь предупреждала тебя, что до 10 мая буду у родителей.

Поверь моему опыту, зайка моя, нельзя делать вид, что ты неслышишь, когда твой муж вслух что-то говорит. Ведь, кроме вас, в доме никого небыло, и то, что он сказал, было сказано для тебя и только для тебя. Если бы онне хотел быть услышанным, он бы промолчал. Твой Костя заговорил о предательствевслух, значит, его это сильно мучает, ему необходимо с кем-то об этомпоговорить, а ты от разговора уклоняешься. Это совершенно неправильно. Вернисьсама к этой теме, дай мужу возможность высказаться, вот увидишь, он будет тебеблагодарен. Только не приставай с ножом к горлу, не лезь в душу, просто дай емупонять, что ты готова его выслушать и обсудить проблему, что тебе темапредательства не безразлична и тебе интересно об этом поговорить. Поняла?

Целую,

Море.

Одалиска - Морю, 7мая 2004 года

Море, я сделала так, как ты советовала. Знаешь, получилосьочень странно. Когда я об этом заговорила, Костя как-то весь дернулся,помрачнел, обнял меня, поцеловал и сказал, что я у него самая лучшая. И ничегоне рассказал.

Как ты думаешь, что это означает?

Одалиска.

Море - Одалиске, 8 мая 2004 года

Я думаю, Костя просто благодарен тебе за готовность проявитьучастие. Ну и ладно, пусть он ничего не рассказал, но зато теперь он будетзнать, что ты всегда рядом, что ты готова подставить плечо, что тебе не всеравно, когда его что-то тревожит. Это очень важно в семейной жизни. Может быть,это вообще самое главное.

Извини, что пишу коротко, но здесь, в Интернет-кафе,обстановка не располагает к длинным излияниям.

Целую тебя,

Море.

Я люблю бывать у родителей, потому что, когда нахожусь в ихдоме, меня словно плотным облаком окутывают и ласково баюкают сразу трирадостные мысли: как я люблю своих родителей и какие они у меня хорошие,несмотря на имеющиеся в ассортименте недостатки; какой хороший у них дом, просторный,красивый, уютный, отделанный и обставленный по их вкусу, который в данномслучае (что вообще-то странно) полностью совпадает с моим собственным; какхорошо, что я живу отдельно от них.

Но сегодня я ехал к ним в Некрасовку с тяжелым сердцем, ведьмне предстояло объяснение с отцом, и избегать его я не намерен, хотя к этомуесть все возможности. Я могу просто молча слушать упреки в свой адрес, кивать ине говорить ни слова. Однако, если сыновняя любовь угодливо предлагалавозможность устраниться от скандала, бодрствующий во мне милиционернастоятельно требовал решительного разговора. Мне необходимо было задать паперяд вопросов об Алле и ее водителе, а сделать это невозможно без обнародованиясвоей осведомленности об их романе.

- Ты один? - Увидев, как я вылезаю из машины, мамаогорченно всплеснула руками.

- Как видишь.

- А Катя? Я думала, ты приедешь с ней. Ну как же так,Егорушка? Мы с папой приглашали вас обоих, я приготовила изумительную рыбупо-каталонски.

- Мамуля, Катя работает на телевидении, у неененормированный рабочий день и очень напряженно с выходными. Сегодня оназанята. Не огорчайся.

- Ой, Егор, - мама сокрушенно покачала головой и горячорасцеловала своего неудалого сынка, - ты совершенно не умеешь строить отношенияс приличными девушками. Боюсь, внуков мне не увидеть. Ну, пойдем в дом, папатебя ждет.

- Он все еще сердится?

- Папа очень расстроен тем, что ты ослушался его и неприехал на банкет, он считает, что ты проявил неуважение к нему, - строгосказала мама. - Несколько дней он пролежал в своем кабинете, у него была жуткаядепрессия, впрочем, ты все это знаешь, я же тебе каждый день рассказываю онаших делах. Но теперь он немного отошел и готов тебя простить, если тыповедешь себя правильно.

- Правильно - это как? - ехидно осведомился я. - Ядолжен биться головой о стену и рвать на себе волосы? Или молчать, как рыба, ине затрагивать больную тему?

- Егор! - воскликнула она с упреком.

- Ладно-ладно, - я ласково обнял маму, - я все понял.Постараюсь, чтобы все было в лучшем виде. Где отец? Все еще лежит в кабинете?

- Он плавает.

Это хорошо. Значит, папа в настроении. Может, не в самомлучшем, но уж точно не в депрессии, уж я-то своего папочку знаю. И потом, мама,как всегда, драматизирует: если с отцом разговаривал следователь или кто-то изоперов, то ему пришлось так или иначе с ними встречаться, а значит, вставать сдивана и выходить из кабинета. Интересно, он ездил для этого в Москву, что-тосолгав маме? Или они приезжали сюда, и папа выдал их за журналистов или еще закого-нибудь, с кем нужно вести деловые переговоры без посторонних? Или емупришлось признаться во всем маме, а уж она сама решила не посвящать меня вподробности, которые могут уронить папин авторитет в моих глазах?

Раздевшись, я заскочил в столовую и схватил со стоящего настоле старинного фарфорового блюда неземной красоты тарталетку, наполненнуючем-то соблазнительно благоухающим. Это оказалось крабовым салатом, но каким-тоособенно вкусным. Моя мама всегда умела придавать давно знакомым традиционным блюдамновое незнакомое очарование.

- Егор! - маминому негодованию не было предела. - Нузачем ты кусочничаешь! Сейчас придет папа, и мы сядем за стол.

- М-м-м, - ничего более внятного с набитым ртом япроизнести не сумел и принялся энергично жевать, - я хочу сказать: где моиплавки? Пока папа плавает, пойду составлю ему компанию, оздоровлюсь.

- Вот это правильно, - одобрила меня мама, - это оченьполезно для здоровья. Я давно тебе говорю: приезжай к нам каждый выходной,плавай, парься в бане, гуляй в лесу по два часа - и будешь здоров до глубокойстарости. Плавание, баня и ходьба - это самое главное для спины, дляпозвоночника, а позвоночник - это самое главное для здоровья…

Ну, понеслось. Лекцию о важности позвоночника я слушал поменьшей мере раз пятьсот. Да я что? Разве спорю? Конечно, позвоночник - этоважно. Но сейчас для меня куда важнее совсем другое.

- Мамуля, папино здоровье - национальное достояние, и онем следует заботиться по всем правилам, а мое здоровье как-нибудь перебьется,ладно?

Мама поджала губы и вышла из столовой. Я быстро схватил ещеодну тарталетку, но уже с другого блюда. Тоже вкуснятина.

- Вот, держи свой плавки.