Этот разговор в разных вариациях повторялся почти ежедневнона протяжении двух месяцев, которые понадобились Хану, чтобы прийти в себя от нанесенногоОксаной и Аркадием удара. В это время он сдавал экзамены на юрфак и страшноудивился, когда оказалось, что он поступил. Он добросовестно зубрил историю,готовился к сочинению, упражнялся в устном английском и совершенно ничего непомнил. Ни как готовился, ни как сдавал. Все потонуло в вязком туманепостоянной душевной боли.

В сентябре начались занятия, Хан попал в новую среду, и емустало легче. Те разговоры с отцом он вспоминал еще долго, пытался разобраться всебе и в жизни, что-то у него получалось лучше, что-то хуже, что-то неполучалось совсем. Уже став совсем взрослым, он порой снова мысленновозвращался к тому, что говорил ему, семнадцатилетнему, Керим Джангирович, иудивлялся: неужели отец, объясняя ему такие сложные и нетривиальные вещи,надеялся, что сын его поймет? Хану было двадцать три года, когда отца не стало,и он тогда подумал, что Керим Джангирович, наверное, предчувствовал скорый уходи торопился сказать сыну все, что считал важным, что выстрадал сам, насобственных ошибках. Лучше сказать раньше, чем не успеть сказать вообще. Ипусть парень пока не поймет, но он запомнит, а поймет потом, когда повзрослеет.«Поэтому он и говорил со мной тогда об этом так часто и так подолгу, всестарался объяснить подоходчивее, не жалел времени, хотя был очень занят. Онбоялся, что если будет ждать, пока я наберусь ума, то опоздает», - думал Хан.

Хан никогда особенно не интересовался психологией, и емутрудно было вникнуть в суть рассуждений о психологических потребностях и путяхих удовлетворения. Он принял отцовские тезисы как данность. Да, он их неочень-то понимал, но они многое объясняли. То есть теория работала, хоть и небыла понятной. В конце концов, совсем не обязательно знать, как работают часы,чтобы узнавать по ним время.

Зато другую вещь, вынесенную из тех разговоров, он понялочень хорошо: нет понятий «лучший» и «худший», есть понятие «другой». И ещеесть понятия «нравится» и «не нравится», которые многие люди путают с понятиями«лучший» и «худший». Нет хороших фильмов и плохих книг, нет хороших поступков иплохих людей, есть то, что соответствует чьему-то вкусу и устраивает, и то, чтовкусу не соответствует или не устраивает. И не нужно подменять одно другим.

Многие годы это понимание здорово облегчало Хану жизнь. Итолько в последние три месяца перестало спасать. Нет, он, наученный отцом, недумал, что Аркадий в чем-то лучше его, он понимал, что если Оксана уйдет, этововсе не будет означать, что он, Ханлар Алекперов, чем-то плох. Он простобоялся, что она уйдет. Он не хотел жить без нее. Хан был уверен, что не сможетдышать, что умрет, если рядом не будет Оксаны. Строго говоря, то, что ониспытывал, нельзя было назвать ревностью в чистом виде. Скорее это был животныйстрах. Страх за собственную жизнь, которая мгновенно оборвется, если из нееисчезнет жена.

Он совершенно запустил служебные дела, хотя пока этого никтоне заметил.

Хорошо, что у него был солидный задел, огромные запасыинформации, о существовании которой никто не знал, и теперь он выезжал на этомзаделе, выдавая все новые и новые порции сведений, якобы собранных ипроанализированных в последнее время, чуть ли не вчера или даже прямо сегодня.На самом деле сведения были получены несколько месяцев назад, и анализ былсделан раньше.

Было у него и еще одно дело, его личное, почти частное.Группировка Лебедева по кличке Ворон. Логичнее было бы с такой фамилией иметьпогоняло Лебедь, но лебедь - птица белая, нежная и аристократичная. Наглый,жадный и жестокий бандит предпочел именоваться Вороном. К Ворону и его бригадеу подполковника Алекперова был свой счет. Но даже этим делом он в последние тримесяца почти не занимался, делал только самое необходимое, но глубоко не копали пристально не отслеживал.

Одалиска - Морю, 1 мая 2004 года

Костя только что приехал, УРА!!! Пошел в душ, а я кинулась ккомпьютеру поделиться с тобой радостью. Сейчас совсем рано, день тольконачался, так что можно считать, что мы будем вместе все праздники. Правда,здорово?

Хотя ты, конечно, этого не прочитаешь сегодня… Ладно. Люблю,целую, обожаю.

О.

Одалиска - Морю, 1 мая 2004 года

Моречко, Костя поел и лег спать, говорит, что всю ночь неспал в дороге, а я села писать тебе письмо. Знаю, что не прочтешь, что уехалаза город к родителям, но мне больше не с кем поделиться, а делиться с тобойкаждым соображением уже вошло в привычку.

Первый восторг быстро улетучился, и снова одолели мысли,которые ты называешь неправильными. Костя приехал загорелый, даже не столькозагорелый, сколько сгоревший. Я зашла в ванную, когда он мылся, и увидела, чтоу него плечи и спина облезают. И нос облупился. Видно, он был на каком-то ужочень солнечном юге.

И настроение у него еще хуже, чем у меня. Ты представляешь?Лицо прямо почернело, мрачный, весь какой-то перевернутый, слова цедит еле-еле,разговаривать не хочет, даже Дашку на руки не взял. Черт-те что, одним словом.Совершенно ясно, что он со своей бабой поссорился и уехал с курорта раньшевремени. Видно, они здорово поцапались, всерьёз, потому что зимой, когда онаденьги не взяла и выставила его из квартиры, он был не такой злой. Расстроенный- это да, но не такой, как сейчас. Сейчас на него просто смотреть страшно. Ядаже подходить к нему боюсь. Неужели в таком настроении нам придется просидетьдома все праздники? Вот ужас-то! А я, дура, радовалась, когда он приехал! Лучшебы он вообще не приезжал, сидел бы на своем морском курорте со своей сучкой ине портил бы мне настроение.

Целую,

Одалиска.

Одалиска - Морю, 2 мая 2004 года

Ну вот и праздники, будь они неладны… Надо же было так всеиспортить! Второй день в доме настроение как на похоронах. Костя со мной ни очем не разговаривает, что вполне естественно, он же с любимой поссорился итеперь переживает, куда уж тут с женой словом перемолвиться или на ребенкавнимание обратить. Всемирная скорбь. Ах, кобель, ну сукин же он сын! Ладно,изменяет, так он еще и свои кобелиные проблемы в дом тащит, нет чтобы запорогом их оставить. Вчера проспал до вечера, а когда сели ужинать, вдругзаговорил о том, что вот живешь-живешь, веришь человеку, думаешь, что онникогда тебя не предаст, а он… Мол, никому верить нельзя, любой может нанестиудар в спину, даже самый близкий. Во до чего она его довела! Я, конечно,сделала вид, что ничего не слышу и не понимаю, чтобы не обострять. Интересно,что она такого сделала? Наверное, закрутила на курорте с другим мужиком,побогаче, посолиднее, вот Костя и не выдержал, сорвался оттуда. Вот и хорошо.Мне спокойнее. Будем надеяться, что на этом его любовные похождениязакончились.

Жаль, что тебя нет дома, очень хочется обсудить с тобой этуситуацию. Ну что ж делать, потерплю, пока ты вернешься с дачи.