«шаблон» — будь то шаблон поведения или шаблоны вселенских процессов, которые могут принимать разные формы, но при этом остаются нерушимыми. Или же, цитируя Алана Уотса, ли — это «несимметричный, неповторяющийся и нерегулируемый порядок, который мы обнаруживаем в структуре движущейся воды, в очертаниях деревьев и облаков, в кристаллах изморози на оконном стекле или в камнях, разбросанных по песчаному берегу моря»[302], [303]. Эта концепция связана с поведением, поскольку понимание закономерностей, характерных для явления, позволяет лучше понимать и само явление, и способы его использования. Так, понимание движения воды может помочь вам использовать энергию воды, если вы сконструируете водяное колесо. Точно так же понимание различных паттернов поведения и следование им может помочь сохранить уклад жизни и заставить водяные колеса общества вращаться как положено.

Если вы представите, что ци — это все, что не ли, но в то же время течет сквозь ли и соединяет его узоры, то попадете в точку. Это все еще не вполне точная формулировка, но уже очень близкая к истине. Дело в том, что точное определение ци менялось в зависимости от автора и эпохи. Поскольку ци свободно течет во всем, она должна так же свободно циркулировать и в теле. Согласно древнекитайским медицинским текстам, некоторые эмоции мы испытываем из-за того, что ци задерживается в тех или иных органах.

Все эмоции зарождаются в печени, потому что это первый орган, где блокируется ци, в результате чего происходит сбой в работе других органов, и они начинают перепроизводить соответствующие элементы. Здесь я подразумеваю пять элементов, из которых, как считали древние китайцы, состоит все сущее: дерево, огонь, землю, металл и воду. Каждый важный орган отвечает за производство одного из этих элементов, и сбалансированное производство необходимо для жизни и правильного потока ци.

Когда к сердцу перестает поступать ци, его огонь становится невозможно контролировать, радость затухает, что влияет на дух, шэн, делая его беспокойным. Безымянный конфуцианский медик около 502 года писал:

Если дух спокоен, сердце пребывает в гармонии; когда сердце пребывает в гармонии, тело целостно; если дух растревожен, сердце колеблется, а когда сердце колеблется, страдает тело. Чтобы исцелить тело, необходимо сначала исцелить дух[304].

Выход сердца из-под контроля ведет к расстройствам настроения. Однако китайская медицина не берет в расчет стыд, что странно, учитывая, насколько он важен в конфуцианстве и восточной философской мысли в целом. Не учитываются, если на то пошло, и различаемые современной психологией депрессия, тревога и стресс. Вместо этого примерные эквиваленты стыда, депрессии, тревоги и стресса объединяются в нечто, что вернее всего было бы охарактеризовать как эмоциональное расстройство — бэй де[305]. Бэй де включает в себя элементы стыда и смущения, а также аспекты депрессии. Иначе его можно назвать унижением. Так происходит, когда гнев в печени блокирует доступ ци к сердцу, в результате чего радость угасает, а бэй де поглощает душу. Часто гнев — все, что остается после длительного унижения.

Столетие унижения

В 1839 году Линь Цзэсюй написал письмо. Продолжив династию профессиональных политиков, он быстро продвигался по служебной лестнице и в 1837 году стал генерал-губернатором провинций Хунань и Хубэй, а затем и императорским комиссаром. Линь Цзэсюй видел проблему в стремлении Запада к восточной роскоши, в частности в том, как иностранцы за эту роскошь платили. Китайцы не получали денег за товары, которые продавали британцам. Вместо этого им платили опиумом. Чаша терпения китайцев была переполнена.

Начиналось все довольно безобидно: использование опиума в лечебных целях в качестве ингредиента китайского чая восходит к VII веку. Но с тех пор как люди стали смешивать его с табаком в субстанцию под названием мадак, курение опиума превратилось в зловещий досуг. Мадак запретили в Китае в 1729 году, однако это не остановило ни приток опиума, ни увеличение числа зависимых. Когда в 1781 году британцы увеличили импорт индийского опиума в Китай, ситуация усугубилась. Всю омерзительную индустрию — от производителя до потребителя — монополизировала Британская Ост-Индская компания, которая не впервые наживалась на чужом несчастье.

Масштаб бедствия в Китае был огромен. Распространение опийной наркомании приводило к серьезным проблемам, не в последнюю очередь потому, что поведение людей становилось беспорядочным — они пренебрегали ли и отступали от дао. Употребление опиума в Китае не ограничивалось стенами грязных притонов, заполненных опустившимися людьми. Он стал излюбленным наркотиком китайских чиновников и богатеев. Символом статуса, практически знаком почета. С этим нужно было что-то делать. Учитывая, что употребление опиума каралось смертной казнью, подобное отступление от приличий вызывало особое беспокойство. Поэтому Линь Цзэсюй написал письмо той, кто, по его мнению, могла помочь, — императрице Британской империи, королеве Виктории.

Он начал с рассказа о том, на каких принципах, на его взгляд, строилась торговля между двумя империями.

Правители вашей достопочтенной страны по традиции, передаваемой из поколения в поколение, всегда были известны своим добрым нравом и сдержанностью. Мы ознакомились с достославными воспоминаниями ваших верноподданных, в которых говорится: «Обычно любой человек в нашей стране, собирающийся торговать здесь, получает соизволение Его Величества Императора и равные права», и т. д. Лично мы восхищаемся правилами чести в вашей стране, глубоким пониманием их и благодарностью за божественную милость[306].

Затем он перешел к делу:

После продолжительного периода торговли среди огромного количества купцов появились, помимо хороших, плохие люди. Нашлись даже такие, кто занимался контрабандой опиума для обольщения китайского народа и провоцировал распространение яда во всех наших провинциях. Эти люди, заботившиеся только о собственной прибыли и пренебрегали вредом, который наносят окружающим, были вне закона Небес, и их единодушно ненавидели все благоразумные существа.

Линь Цзэсюй заметил:

Я слышал, что курение опиума по законам вашей страны строго запрещено, потому что вред, причиняемый опиумом, очевиден. Но если уж запрещено наносить вред вашей стране, вы еще меньше должны причинять его другим государствам…

Закончил он, взывая к благодушию королевы Виктории, просьбой: