Все детали позаимствованы из рассказа, опубликованного в журнале Collier’s всего через год после того, как Советский Союз испытал свою первую атомную бомбу в 1949 году. Это была далеко не последняя попытка представить последствия атомного удара.

Я хорошо помню фильм «Нити» 1984 года[319]. В нем показаны реалии ядерного конфликта, хотя выживших оказывается больше, чем ожидаешь. Этот фильм казался мне особенно страшным, потому что действие происходило в моем родном Шеффилде, в Англии. Сцена, где городская ратуша разлетается на куски, приводила юного меня в абсолютный ужас. Да что там, до сих пор приводит. И в этом я не одинок.

Почти любой, кому довелось жить в период холодной войны, жил пусть в небольшом, но постоянном страхе. Американским элитам было об этом известно. Они искали способ унять страх и положить конец тому, что они называли «проблемой паники». Если американцы и их союзники так боялись ядерной войны, они могли бы выступить за ядерное разоружение. Однако подобного нельзя было допустить. Политикам казалось, это все равно что передать весь мир в руки врагу. Требовалось взять под контроль эмоции. Совладать с чувствами. Безусловно, знание о том, что Советы — в отличие от американцев — могут запускать в космос аппараты, способные в любой момент упасть вам на голову, не помогало бороться с паникой.

Космическая гонка была порождением двух фронтов холодной войны. На первом две сверхдержавы запугивали друг друга жуткими ядерными бомбами и стремились продемонстрировать свое технологическое превосходство. Второй фронт был эмоциональным. В 1954 году американский психолог Говард Лидделл писал: «Примитивная сила человеческих эмоций страшнее и разрушительнее той, что высвобождается при ядерном распаде. Кто может сомневаться в том, что эмоции — центральная научная проблема нашего времени?»[320] Он хотел знать, как сделать так, чтобы люди перестали прятаться под столом в страхе перед бомбой. Оказалось, это возможно, если управлять их эмоциями с помощью хитрого трюка под названием эмоциональная связка.

Что такое ненависть (и какое отношение она имеет к любви)?

Ненависть — интересная эмоция: исследования, основанные на методе фМРТ, не помогли выявить ни одного конкретного пути или нейрохимического соединения, которое отвечало бы за нее. Сейчас лучшим кандидатом на эту «должность» исследователи называют «цепь ненависти». Ее образуют островковая доля (которая, как считается, связана с отвращением) и те области мозга, что связывают агрессию с принятием решений: скорлупа, или путамен, лобная доля и премоторная кора[321]. Кажется, что нейропсихологический разрыв между неприязнью, вызванной отвращением, и неприязнью, вызванной желанием ударить, невелик. Это не лишено смысла: мы действительно склонны ненавидеть людей, которых считаем отвратительными. Манипулирование отвращением с целью разжечь ненависть — техника, обладающая, как продемонстрировали нацисты, поистине страшной силой.

Ненависть побуждает нас избегать людей, которых мы презираем, или вступать с ними в конфликты. Если на этих словах вы испытали дежавю, это потому, что мы снова оказались в точке выбора между реакциями «бей или беги». Неудивительно, что старое доброе миндалевидное тело тоже задействовано в эмоции ненависти.

Ненависть — источник отчуждения, именно ненависть питала гнев Яаа Асантева по отношению к британцам. Она связана с тем, что формирует наше представление об инаковости, — стереотипами, поиском козла отпущения и страхом перед неизведанным. Вероятно, ненависть представляет собой некую совокупность эмоций, плеяду чувств, зависящих от контекста и культуры. Йода был неправ: страх — это не путь к гневу, ненависти и темной стороне; чувства, которые приводят вас на темную сторону, возникают одновременно. Он также упускает из виду один из кратчайших и, возможно, самых неожиданных путей к ненависти — любовь.

Часто говорят, что от любви до ненависти один шаг. Вы можете вспомнить Фому Аквинского, который противопоставлял ненависть любви. Весьма вероятно, он ошибался. Любовь не противоположность ненависти, скорее, ее спутница. Задолго до Аквинского древнегреческие поэты заметили, что любовь и ненависть тесно связаны. Именно смесь любви к женщине (Елене) и ненависти к мужчине, что увез ее (Парису), послужила толчком к строительству тысяч кораблей и началу Троянской войны. Две тысячи лет спустя Зигмунд Фрейд заметил, что любовь и ненависть могут быть не просто тесно связаны: некоторые вещи способны вызывать любовь и ненависть одновременно. Он, как обычно, считал, что причины сводятся к грудному вскармливанию и приучению к туалету.

Как вы помните, Фрейд полагал, что все аффекты проистекают из детского опыта и потребности к ним вернуться или от них сбежать. По его мнению, иногда оба импульса возникают одновременно. Мы можем полюбить грудь как источник пищи, а также испытывать удовольствие и — будем честны — облегчение при мочеиспускании и дефекации. Но в нас также можно воспитать ненависть к груди и испражнениям, так как и то и другое, по мнению Фрейда, морально и физически отвратительно. Он называл это амбивалентностью[322]. И хотя его теории о связи любви и ненависти были основательно развенчаны, более поздние исследования мозга свидетельствуют о том, что и он, и греки не так уж ошибались.

Оказывается, что, когда мы смотрим на фото людей, которых любим, и людей, которых ненавидим, на фМРТ подсвечивается одна и та же часть мозга. По всей видимости, эта часть, островковая доля, определяет, насколько сильные чувства мы испытываем по отношению к чему-то. Похоже, она выступает в качестве своеобразного перекрестка, где пересекаются ненависть, любовь и, если уж на то пошло, отвращение[323]. Такое объяснение кажется удовлетворительным.

Как правило, эмоция сменяется противоположной в рамках процесса, известного как эмоциональная цепочка, или эмоциональный переход. Надежда сменяется беспокойством, беспокойство — тревогой, тревога — страхом, страх — паникой[324]. Две противоположные эмоции могут сосуществовать одновременно. То, что раньше называлось амбивалентностью, стало известно как эмоциональная связка. Обычно связка объединяет две родственные эмоции — например, при виде пауков некоторые люди одновременно испытывают страх и отвращение. Однако похоже, что благодаря островковой доле связываться могут также любовь и ненависть, несмотря на то что их принято считать противоположностями.

Если и когда противоположные эмоции объединяются, образованные пары называют моральными батареями[325], [326]. Полюсы этих батарей способны меняться под воздействием внешних факторов, например внезапных потрясений или чрезмерного эмоционального давления. Любовь и ненависть — отличный пример моральной батареи: при травме или стрессе человек может легко переключиться с одного полюса на другой. Последствия такой перемены, как правило, фатальны, о чем свидетельствуют тысячи преступлений, совершенных на почве ревности, не говоря уже о бесчисленных греческих кораблях, что отправились