– Нет.

– Это древний индийский трактат. Об удовольствии. – Алекс провел рукой по ее локонам. – О сексе, если быть точным.

Краска смущения, поднявшись по ее шее, дошла до щек. Его пальцы подрагивали.

– Там описано множество способов, какими мужчина и женщина могут соединяться. Все подробно показано на картинках. – Он снова поцеловал ее в шею. – В общей сложности шестьдесят четыре позиции. – Губы его спустились до воротника ее платья. – Я покажу тебе всего одну. – Продолжая обнимать ее одной рукой за талию, Алекс другой умело расстегнул верхнюю пуговицу на ее платье сзади.

– Алекс…

– Тс…

Леонора не протестовала, только старалась контролировать дыхание, пока он спускался по ряду пуговиц, касаясь губами каждого дюйма обнажавшейся кожи и грея ей спину горячим дыханием.

Алекс развернул Леонору к себе лицом и прижался губами к ее губам. Язык его ворвался в ее приоткрытый рот, в то время как руки стаскивали с плеч платье. Его тело давило, и она отступала, пока не уперлась спиной в стену. Ей хотелось ускользнуть, скрыться за дверью, но вдруг она со всей остротой осознала, что скоро этот мужчина станет ее мужем. Ей предстояло перенести вещи похуже, так что она не сопротивлялась.

Крепко прижимая девушку к себе, Алекс спустил с нее платье, а когда оно оказалось на полу, отбросил ногой в сторону, чтобы Леонора не смогла его достать.

– Мне трудно дышать! – выдохнула она.

Но Алекс уже ничего не слышал. Обхватив ладонями ее грудь, он застонал, коленом раздвинул ей ноги, и его правая рука скользнула под комбинацию. Леонора отшатнулась и попыталась удержать его руку, но та уже двинулась вверх, сжимая ее бедра. Вот его пальцы уперлись в пояс для чулок и впились в кожу.

И тогда, хотя Алекс все равно должен был стать ее мужем, Леонора не выдержала и уперлась локтями ему в грудь, тщетно стараясь отодвинуть его от себя:

– Хватит!

– Нет, не хватит, – усмехнулся он ей в шею.

Под его опытными руками сердце девушки стучало все громче.

– Мы ведь еще не женаты, – прошептала она, пытаясь остановить его.

Алекс улыбнулся, его зубы коснулись ее кожи:

– Времена изменились, детка. Идет война, сама понимаешь. Может быть, это наш последний шанс.

Алекс сильнее прижал ее к стене.

– От этого я не стану думать о тебе хуже, обещаю. К тому же за тобой должок. За последнее время ты доставила мне немало душевных страданий. – Он быстро взглянул на нее и продолжил поиски под ее комбинацией.

Леонора сжимала ноги, но они раздвигались против ее воли. Алекс провел рукой по внутренней стороне бедра и резким движением вошел в нее пальцем. Девушка застыла. Алекс встретился с ней глазами и удовлетворенно улыбнулся. Она стонала, извивалась, но спасения не было. Чем больше она сопротивлялась, тем жестче и грубее становились его движения. В конце концов Леонора закрыла глаза, парализованная отчаянием.

Неожиданно Алекс остановился, подхватил ее под ягодицы и отнес на кровать. Не успела она понять, что больше не прижимается спиной к стене, как была полностью раздета, а Алекс, навалившись на нее, поспешно снимал рубашку и стягивал брюки.

Леонора замотала головой и умоляюще застонала, не в силах произнести хоть что-то. Ее охватила леденящая душу паника. И все же она рванулась и принялась бить его кулаками. Ухмыльнувшись, Алекс одной рукой толкнул ее на постель, а второй снял брюки. При виде его обнаженного возбужденного тела Леонору охватил ужас. Она потянулась к лицу Алекса, поцарапала ему плечо, попыталась закричать, но голоса не было.

Левой рукой Алекс обхватил ее запястья и завел их над головой. В следующий момент он всем своим весом навалился на девушку, раздвинул ее ноги, застонал и быстрым движением вошел в нее. Она выгнулась дугой и закусила губу от боли. Сознание ее закрылось и, дрожа, забилось куда-то в темный угол, глаза были плотно зажмурены. Это продолжалось и продолжалось, и она уже не могла понять, как долго все длится, когда его тело вдруг застыло и напряглось, а из горла вырвался звук, похожий на стон раненого зверя. Он содрогнулся и поник на ее груди.

Алекс перекатился на спину и уставился в потолок. Его потная грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Он лениво повернулся набок и, привстав, оперся на локоть. Взглянув на Леонору, он улыбнулся и заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо.

– Ты в порядке?

Она сглотнула, не отрывая взгляда от потолка.

– Это только в первый раз больно. Да ты сама увидишь. – Довольный, он погладил ее грудь, живот, бедро и прошептал: – Господи, какая ты красивая!

Леонора старалась сдержать слезы, но подбородок ее задрожал.

– Ах, эти сожаления об утраченной девственности. Не стыдись, дорогая. – Он погладил ее руку. – Дожидаться первой брачной ночи – это как-то немного старомодно, ты не находишь? – Он провел кончиком пальца вокруг ее соска и шепотом добавил: – Теперь, по крайней мере, ты уже не сможешь передумать.

Леонора резко повернулась.

– Мы же не хотим, чтобы ты пошла на попятную по поводу нашей свадьбы при следующем приступе недомогания, верно? – сказал Алекс. Глаза его сияли жестким блеском. Он усмехнулся и нежно поцеловал ее в лоб. – Доброй ночи, миссис Хэррингтон.

Леонора снова перевела взгляд на потолок. Грудь ее медленно поднималась и опускалась, обнаженное тело оставалось неподвижным под тонкой простыней. Вскоре Алекс уснул. Шторы то втягивались сквозняком в комнату, то вновь вырывались на балкон. Дождь прекратился. Теплый влажный воздух был густым и плотным. Из кустов и неряшливых городских деревьев доносилось жужжание насекомых. И перед Леонорой открылась картина ее будущего – одна тюрьма сменится другой. Огонь ее сердца мерцал совсем слабо, но она умоляла его не гаснуть и как могла укрывала от подступающей тьмы.

Через окно доносился вой полицейской сирены. Леонора вслушивалась в этот заунывный звук, и по ее щекам бежали горячие слезы.

Похороны Шеймуса должны были проходить в засуху, под пронзительно синим небом – прибежищем скудных слез.

Джеймс присел на корточки: поношенные туфли безбожно потрескались, отвороты штанов из «чертовой кожи» были выпачканы оранжевой грязью. Он взял пригоршню земли и, прежде чем бросить ее к подножию надгробного камня, растер большим пальцем в мелкую пыль. Потом выпрямился, расправив широкую спину под белой отутюженной и накрахмаленной рубашкой, и вытер ладонь о штаны. Солнце немилосердно жарило его кожаную шляпу. Заросли акации, остролистая колючая трава спинифекс да пробегавшая изредка ящерица – вот и все признаки жизни в этой безрадостной местности. Признаки жизни, но не утешения для сердца.

Миссис Шелби, вся в черном, стояла слева от Джеймса, ее поношенное траурное платье успело выцвести на многочисленных церемониях прощания с умершими. Справа от него стоял Том, которого обступила ватага рыжеволосых девочек. Джон и Уилл были далеко, на войне, но их присутствие тоже ощущалось. Все Шелби стояли плотной группой, они были друг для друга буфером, защищавшим от жестокого внешнего мира. И так было всегда.