– Я не стану тебя бить, – выдохнул он.

Шеймус пристально посмотрел на него, снова полез в ящик и вытащил маленькую черную книгу.

– Так-так, наконец-то я нашел ее!

Он засмеялся и, подняв книжку, помахал ею в воздухе. В отблесках огня сверкнули золоченые буквы. Джеймс похолодел.

– Твоя драгоценная Библия! Но ведь здесь не слово Господне, не так ли? – Шеймус открыл книгу и принялся тыкать в нее грязным пальцем. – Это слово твоей мамаши-шлюхи!

В глазах у Джеймса потемнело. Он рванулся вперед, но Шеймус был словно одержимый: отбиваясь, он высвободил руку и швырнул дневник в огонь.

– Нет! – Джеймс вытащил его из костра и, отбросив в сторону, принялся сбивать тлеющие угли ногой.

Шеймус, держась за бока, засмеялся:

– Можешь приплясывать сколько угодно, она все равно будет гореть в аду!

Злость обожгла Джеймсу грудь и переместилась в руку, которой он толкнул это потерявшее человеческий облик тело. Шеймус покачнулся, сделал шаг назад и свалился на кучу мусора.

Джеймс взял дневник и крепко сжал в руках, чтобы успокоить сердцебиение и остановить ярость, пульсирующую в венах. Потом вернулся к лошади, сунул обгоревший дневник в переметную сумку и взял ружье. Направив его вверх, он выстрелил, подождал немного и выстрелил еще раз. Громкий звук потряс тишину ночи. Джеймс снова обмотал ружье кнутом. Запал его иссяк, злость улетучилась вместе с выстрелами, осталась лишь усталость.

Он обошел костер и приблизился к лежащему Шеймусу.

– Вставай. – Он нагнулся, чтобы поднять старика, однако тот оставался недвижим. Джеймс присел и шлепнул его по щеке. – Вставай, Шеймус.

Когда он приподнял голову Шеймуса, послышался долгий чавкающий звук и что-то теплое потекло по его пальцам.

Джеймс уронил голову Шеймуса, и та безвольно упала. Рядом с его ухом валялся обломок деревяшки с торчащими из нее гвоздями – гвозди были черными, и по ним стекали капли.

– Нет… – Джеймс посмотрел на свои руки: они были красными, и кожу стягивало от засыхающей крови. – Нет!

Кровь потекла к его сапогам, и он приподнял голову Шеймуса, как будто хотел вернуть эту страшную жидкость обратно.

– Господи, нет!

Перекошенное лицо Шеймуса смотрело на него невидящим взглядом. Джеймс отшатнулся, в ужасе уронил голову на землю и, опираясь на ладони, отполз подальше от этой крови, казалось, преследующей его. Руки его конвульсивно сжались. Он поднял их и закрыл ладонями глаза. Но железистый запах крови от них был слишком силен, и он сжал кулаки.

Костер горел совсем близко, но Джеймса била дрожь из-за того, что в нескольких дюймах от него распростерся холодеющий труп.

– Нет…

Он обхватил колени, прижался к ним лбом и закрыл глаза, чтобы не видеть этот огонь, эту кровь, эту смерть.

– Вставай.

Миссис Шелби обнимала его за плечи. Джеймс не знал, как долго она к нему обращается, как давно она здесь.

– Вставай, сынок, – тихо сказала она.

Джеймс медленно поднялся, ноги его затекли. Тянуло запахом тлеющего мокрого дерева. У нее за спиной он увидел кучу дымящегося мусора, сияющую луну… Он вдруг вспомнил, где находится, и кошмар вернулся. Он резко развернулся, но тело Шеймуса исчезло – на земле лишь осталось темное ржавое пятно.

Из-за угла вышел Том с лопатой в руке. Не глядя на Джеймса, он тихо спросил:

– Где, как ты думаешь?

– На дальнем поле. – Она повела подбородком, указывая направление. – Сверху положишь плуг, чтобы дикие животные не добрались.

Том ушел за дом, и миссис Шелби снова обняла Джеймса.

– Том позаботится обо всем. Чтобы ничего не осталось. – Она потянула его за собой. – Пойдем в дом.

Джеймс снова посмотрел на темное пятно и повернулся к ней, в горле его першило.

– Я просто толкнул его. – Он часто заморгал, и руки его дрогнули при воспоминании, как он тянул к себе книгу и как толкнул Шеймуса в грудь. – Он все сжег. Ее фотографии. Все. – Джеймс перевел взгляд на свои руки, по локоть в запекшейся крови. – Он упал. Но там… там были гвозди, – сбивчиво продолжал он. – Я не хотел… я пытался остановить кровь…

– Джеймс… – Голос ее звучал издалека, словно из длинного туннеля.

– Он упал на гвозди… кровь…

– Посмотри на меня, Джеймс. – В голосе миссис Шелби слышались слезы. Он поднял голову и встретился с ней глазами. – Ты этого не делал! – Он замотал головой, но она взяла его за плечи. – Послушай меня, Джеймс. Послушай! Шеймус умер в тот день, когда умерла Тесс. Он просто ждал, когда его тело догонит ее.

– Я не должен был его оставлять, – пробормотал Джеймс. – Я должен был помочь ему.

– Ты не мог его спасти, Джеймс. Его ждал один конец. Этот, этот! – крикнула она, указывая на кровавое пятно на земле. – Это был несчастный случай. Вот и все. Шеймус был не жилец и все равно бы погиб. Не от выпивки, так от пули. Так что это не ты сделал. – Миссис Шелби привлекла Джеймса к себе и обняла, прижав его голову к своему плечу. – Это не ты сделал, сынок. Это сделал не ты.

Дождь хлестал по каменной стене отеля в Нью-Йорк-Сити. Несмотря на ширину балкона, вода попадала и в него, и капли падали всего в нескольких дюймах от открытых дверей люкса Леоноры. Едва перевалило за полдень, но небо, почти черное, окрашивало тени зданий в темно-серые тона. Ни грома, ни молнии, одна лишь сплошная пелена ливня. На улице не было ни души.

Леонора держала двери балкона открытыми – это был освежающий проем в душных для нее стенах.

Вздохнув, она скрестила руки на груди. Алекс, подойдя сзади, обнял ее.

– Тебе холодно? Я могу закрыть двери, – предложил он.

– Нет. Я люблю наблюдать, как идет дождь.

Алекс поцеловал ее в шею:

– А я люблю наблюдать за тобой.

Первым делом мистер Файерфилд встретился с Алексом и сказал, что ей нездоровится. Она просто не привыкла к большому городу, пояснил он. Женщины вообще переменчивые создания. Такие эмоциональные. Беспокойные. Должно быть, ее просто расстроил кто-то из прислуги. Оуэн успокоил Алекса настолько основательно, что, когда Леонора в конце концов приняла его предложение, он не удивился столь резкой перемене в ее решении и надел ей кольцо на палец с таким видом, будто все прошло так, как и предполагалось.

Влажность придавала наполнявшему комнату теплому воздуху почти осязаемую тяжесть. Алекс обнял девушку за талию и уперся подбородком ей в макушку. Бедра его прижались к ее ногам, и что-то твердое уперлось ей в поясницу. Он поцеловал ее в шею.

– Ты слышала что-нибудь о Камасутре? – шепнул он на ухо.

Леонора быстро взглянула на него: