толстая игла шприца оказалась под кожей в районе коленной чашечки. Несколько секунд неприятных ощущений от инъекции местного обезболивающего и боль начала утихать.

– Сейчас я подую и всё пройдет, – засмеялась Таня, желая как-то развеселить тренера. Она отдаленно видела и слышала их ссору с Алисой и понимала, что болит у Мельникова сейчас не только колено. Но вот на сердце подуть никак не могла.

– Спасибо, мамочка, – усмехнулся Мельников. Таня опустилась перед ним на корточки и бережно подула на больное колено.

Громов, так не вовремя обернувшийся, оторопел на несколько секунд от увиденного. Мельников развалился на скамейке, а Таня сидела у его ног. Извращенное воображение Евгения, вынужденного по роду деятельности сдерживать либидо, сразу же подкинуло омерзительную картину, заставляя рассвирепеть и с трудом отвести взгляд. Хотелось выйти со льда, утащить Таню в подтрибунное помещение и высказать всё, что он думает каждый раз, когда видит Таню с любым другим мужчиной рядом. Но он сдержался. То ли потому, что нужно было сосредоточиться на тренировке, то ли потому, что Таня просила не хватать её за руки…

Таня. Просила.

Но от едкого подкола удержаться всё же не смог.

– А на член ты ему не подула? – язвительно поинтересовался он, выходя со льда, чтобы попить воды из бутылки, что лежала на скамейке среди других вещей.

На мгновение Таня замерла, прерывая диалог с тренером, а после развернулась и замахнулась, порываясь дать Евгению смачную пощечину, но остановила свою ладонь в нескольких сантиметрах от его лица. Её пальцы, один за одним, согнулись, превращая ладонь в кулак.

– Даже касаться тебя не хочу, – с отвращением произнесла она, опуская руку вниз.

– Давай поговорим? – внезапно предложил Громов.

– Боюсь, что есть только один язык, на котором мы с тобой можем разговаривать, – вздохнула Таня, гневно закидывая в спортивную сумку перчатки, салфетки и повязку для головы. – И это – язык фигурного катания.

Евгений гневно нахмурился, провожая взглядом её растворяющийся в подтрибунном помещении силуэт. Если Таня хочет рассказать ему что-то именно посредством языка, которым они оба владеют в совершенстве, то до завтра он, так и быть, потерпит.

* * *

Первый соревновательный день спортивных пар подходил к концу. На лёд оставалось выйти российским парам, по воле жеребьевки следовавшим друг за другом. Таня стояла у выхода, ожидая, пока закончится программа французской пары. Им с Ильей предстояло кататься следующими.

– Мне кажется, это платье тебе не очень идёт, – в сантиметре от неё раздался недовольный голос Громова.

Таня недовольно обернулась к бывшему партнеру, что стоял в костюме для короткой программы. И тот был достаточно простым – черные брюки, напоминающие джинсы из специальной тянущейся ткани, и темно-серая футболка. Такой образ был вполне оправдан для их с Алисой бунтарской программы и очень шел Громову. Вычурные костюмы с блестками он всегда старался отметать. Ему не нужна была мишура. Он даже в самой простой одежде выглядел великолепно.

– Мне кажется, – очнулась она, чуть поежившись и понимая, что уже начинает замерзать в миниатюрном белом платье, – что ты меня с кем-то спутал. Тебе нужно следить за своей партнершей.

– Я просто беспокоюсь о моральном облике отечественного фигурного катания, – безразлично пожал плечами Громов, начиная следить за завершающимся прокатом французов.

– Тогда начни с себя, – холодно отрезала Таня и почувствовала, как Илья взял её ладонь, бережно поглаживая. То ли желая согреть вечно холодные руки, то ли просто потому, что сильно нервничал.

Громов собирался съязвить что-то в ответ, но вернувшийся к подопечным Мельников максимально аккуратно попросил вернуться к своему тренеру и партнерше. Камер и людей вокруг было слишком много, и Евгению пришлось повиноваться.

Несколько интимных минут разговора Тани и Ильи с Арсением, когда он ещё раз обозначил слабые места, напомнил про сильные стороны и задал дополнительной мотивации ученикам, пролетели быстро. Французская пара уже выходила и отправлялась в зону оглашения оценок.

Пора.

Томилин переступил на лёд первым и протянул ладонь Тане, ободряюще, но всё же чуть нервно улыбаясь. Она вложила свою ладонь и улыбнулась, делая шаг на лёд. Громов, стоящий у борта рядом с Алисой и Ольгой Андреевной, ревностно сжал зубы. Когда Таня в последний раз улыбалась ему так искренне? Он даже не мог вспомнить.

– Уверен, что хочешь остаться? – аккуратно поинтересовалась у него Ольга Андреевна. – Ты редко смотришь прокаты соперников…

Громов повернулся к тренеру, едва справляясь с гаммой одолевших его чувств. Здесь была и удушающая зависть, и отравляющая ревность, и сумасшедшее волнение. И, конечно, любовь на пару с восхищением.

– Сеня! – Мельников, стоявший по другую сторону ледовой арены и наблюдавший за тем, как его подопечные раскатываются последние секунды, обернулся назад. И лицо его вытянулось от удивления.

– Ты что здесь делаешь? – с изумлением поинтересовался он, обращаясь к сестре и даже не замечая, что два представителя службы безопасности отчаянно отказывались пускать её в зону у кромки льда, где находиться могли лишь участники соревнований, тренерский штаб и волонтеры, имевшие специальный пропуск.

– Может, скажешь, что я с тобой? – недовольно намекнула Арина.

Мельников судорожно кивнул и показал охранникам аккредитацию. Через пару секунд двукратная олимпийская чемпионка по гимнастике встала рядом со своим братом и приветственно хлопнула по плечу, наслаждаясь его изумлением.

– Ты прилетела на другой континент? – с трудом собирая слова в предложения, поинтересовался он, не сводя глаз с сестры, отношения с которой никогда не были теплыми. – Ради Тани? – Мельников помнил, что большой вклад в уровень катания Алексеевой, а точнее, в её приземления, внесла именно Арина.

– Ради тебя, дурья башка, – ухмыльнулась она, как ни в чем не бывало наблюдая за Таней и Ильей, которых уже объявили. – Ну и, да, так и быть, немного ради Тани.

– А… – Мельников снова приоткрыл рот. – Почему не сказала? Я бы выбил тебе билет…

– Хотела сделать сюрприз, – улыбнулась Арина, с удовольствием отмечая, что это ей явно удалось. Пока Арсений переваривал услышанное и собирался с мыслями перед прокатом учеников, Арина нашла взглядом у противоположной стороны катка Алису, стоявшую рядом с Громовым. Калинина недовольно и виновато поджала губы, опуская взгляд вниз. При знакомстве их отношения не заладились. Мельникова была уверена, что Алиса просто искала в брате замену Громову.

Таня сделала глубокий вдох, ощущая желание переглянуться с Женей. Увидеть глаза. Она спиной чувствовала на себе его взгляд. Но обернуться к нему не могла. Она должна была грациозно вложить свою ладонь в ладонь Ильи и поприветствовать судей и болельщиков, подняв руки вверх. Они оба улыбнулись, но улыбки вышли натянутыми и нервными.

Перед тем как повернуться к Илье лицом и встать в начальную позу, Таня переглянулась с Арсением. Он медленно кивнул, вселяя уверенность.

Таня на долю секунды прикрыла глаза, пытаясь унять волнение. Всё, что было до этого самого момента, необходимо отпустить. Выдохнуть. Обнулиться. Но сделать это было сложно, особенно учитывая посыл их короткой программы. С самого начала, когда Таня предлагала одну связку за другой, Мельников примерно понимал, о чем она хочет поведать миру посредством фигурного катания.

Трибуны умолкли. Таня повернулась лицом к Илье. Он обнял её за талию, и Таня прогнулась назад, будто падая без чувств.

Громова словно прошибло током. Эта поза – финальная точка их произвольной программы. Последней программы, что они катали вместе. Тот самый момент, когда Таня, отдав Жене своё сердце, умирала в его руках. Тогда никто не мог представить, насколько эта программа, а точнее, её конец, окажется пророческой. Пары Алексеева/Громов больше не существует. Она умерла.

Евгений нахмурился, начиная догадываться о том, что именно Таня хочет ему рассказать. Если программа начинается с этого, значит, дальше последует то, что было после Олимпийских игр?..

Skylar Grey – I Know You

Началось драматичное музыкальное вступление. Началась песня о женщине, которая верит в любовь, что живёт глубоко внутри любимого мужчины. Началась программа. Началась «жизнь» после оглушительной победы на Олимпийских играх.

Илья аккуратно приподнял Таню, помогая ей выпрямиться. Она, изображая полное неверие в происходящее, покачала головой, потеряно улыбаясь. Илья