class="p1">– За то, что я приехала сюда из Ванкувера, ожидая вашего с Алисой зрелищного возвращения, – улыбнулась Эми и поправила высокий хвост, желая выглядеть лучше.

– Боюсь, что мне самому сейчас нужна моральная компенсация.

Эми с сочувствием вздохнула, наслаждаясь возможностью бесстыдно разглядывать Женю, находившегося на расстоянии вытянутой руки. И даже меньше.

– Может, тебе стоит подумать о том, чтобы переехать к нам и начать карьеру тренера? – несмело предложила она, а затем вздрогнула, когда Громов открыл глаза и перевел на неё холодный взгляд.

– На Олимпиаде ко мне уже подходили по этому поводу, – строго, но с изрядно резавшим уши акцентом, произнес Евгений, – не знаю, что должно произойти, чтобы я бросил всё и переехал в Канаду.

Эми поджала дрогнувшие губы, опуская взгляд. Она давно была влюблена в Громова, наслаждаясь им на льду, но, закончив карьеру, потеряла возможность видеть в живую на соревнованиях. И теперь неудача, пусть и вызванная плохой формой партнерши, а не его самого, могла стать поводом перетянуть его в Канаду и быть рядом, возможно, каждый день.

– Может, всё же скажешь, что должно произойти? – Эми понимала, что нарывается на неприятности, но понимала и то, что второго шанса может не быть, а потому шла до конца. – Вдруг я могу это устроить? – она попыталась улыбнуться.

– Я должен потерять всех, кто мне дорог, – озвучил Евгений, понимая, что это вряд ли зависит от назойливой канадской фигуристки.

– Да, – с сожалением вздохнула она, – этого я устроить не смогу, но ты ведь понимаешь, что в Канаде ты был бы… живым богом?

– А сейчас я что, мертвый? – огрызнулся он, мечтая, чтобы его ставили в покое.

– Нет! Но после такого выступления в российской Федерации фигурного катания тебе вряд ли будут рады.

– Мне там всегда рады, – прорычал Евгений, поднимаясь с кушетки и направляясь в раздевалку.

* * *

– Не может быть… – бледными губами произнесла Алиса, сидя напротив врача сборной. – Ты уверен?

– Тут такая концентрация, что ошибки быть просто не может, – с глупой улыбкой ответил Антон, смотря на анализы и радуясь, что Алиса ничем не больна, и опасения на этот счет не оправдались.

Калинина провела ладонями по лицу, пытаясь уложить в голове услышанное. Она никогда всерьез не думала о беременности, хотя и понимала, что пресловутые «часики» всё-таки тикают, а ей через пару месяцев исполнится двадцать восемь.

– Это хорошо, Алиса, – видя её растерянность, успокоил Антон. – Забеременеть так легко в твоем возрасте и с твоими нагрузками, особенно учитывая ещё и пережитую аварию…

Калинина приоткрыла губы, чтобы хоть что-то сказать, но слов не было. Абсолютно. В голове белый шум. Пустота. Шок.

Но Антон продолжал тепло улыбаться. За последние несколько лет работы спортивным врачом он привык сообщать атлетам что-то плохое – переломы, болезни сердца, разрывы связок… И хорошая новость заставила его искренне и даже как-то по-детски радоваться.

Внутри Алисы на смену шоку резко пришел страх, вязкой желчью разлившийся в горле. Что если Арсений не захочет ребенка? Что если он вообще к этому не готов? Как такое сообщить? Как сообщить Жене, с которым они должны завтра катать произвольную? Алиса обхватила голову ладонями, пытаясь избавиться от вороха одолевших вопросов. Она не могла понять, пошла ли жизнь сейчас под откос или, наоборот, всё только-только начало налаживаться?

Калинина потерянно кивнула, не вслушиваясь в слова врача, а затем медленно поднялась из-за стола и вышла из кабинета.

Шаги по коридору давались с трудом. Перед глазами всё плыло и казалось, что стены начинали ходить ходуном. Она направлялась в раздевалку, чтобы взять телефон и позвонить Арсению. Нужно было узнать, где он находится и встретиться.

Заходя в раздевалку, Алиса покачнулась, схватившись руками за дверной проем, и едва устояла на ногах. Евгений подоспел через секунду и, бережно приобняв, усадил на скамейку, начиная расшнуровывать её коньки.

– Ты просто перенервничала, – кивнул он, расправляясь с белыми шнурками. – Ты давно не каталась на публике, а это – серьезный стресс.

Алиса улыбнулась. Сразу после аварии она была уверена, что ещё вернется на лёд с ним. С её единственным партнером. С единственным другом. Но сейчас понимала, что это – конец. Конец ослепительной карьеры. И вышел он не таким, каким должен был быть… Не таким, какой они заслужили годами тренировок.

– Завтра мы ещё всем покажем, – с шутливой угрозой произнес Громов, снимая ботинок и освобождая левую ногу Алисы. – У нас такая произвольная! Ты её ставила сама, как настоящий тренер.

Калинина улыбнулась сквозь слёзы и трепетно провела ладонью по волосам Жени, прощаясь с ним. Прощаясь с ними.

Конец. Конец целой эпохи. Эпохи «Калинина/Громов».

– Мы больше никому ничего не покажем, – дрожащим голосом произнесла она, вынуждая Евгения посмотреть ей в глаза. – Нужно сниматься с соревнований…

– Почему? – внутри Громова всё упало. Он надеялся, что к завтрашнему дню Алиса соберется, и они всё наверстают, но, похоже, с Калининой случилось что-то серьезное. Настолько, что им придется наплевать на собственную клятву, данную друг другу десять лет назад. Они обещали, что никогда не будут сниматься с соревнований, чего бы им этого ни стоило, в каком бы состоянии они не были.

– Я… – Алиса вздохнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение. – Я беременна, Женя…

Алиса смотрела в темнеющие глаза Жени, и царивший в душе едва уловимый трепет, смешанный с грустью и неполным пониманием случившегося, теперь сменялся страхом. Она видела, как перед стальными, серо-голубыми глазами, смотрящими сквозь неё, проносились события последних месяцев. Как странные взгляды и необъяснимые реакции Мельникова теперь выстраивались в одну, общую картину. Пазл в голове Громова сошелся. Евгений понял, как много очевидных вещей не замечал.

– Мельников, – сквозь зубы процедил он, прежде чем его глаза заволокла плотная дымка ярости. И дальше он уже ничего не мог сквозь неё разглядеть.

Резко выпрямившись, Громов вышел из раздевалки так быстро, что Алиса не успела до конца осознать, что происходит. Когда через секунду за Женей с грохотом захлопнулась дверь, это заставило моргнуть и вернуться к реальности. В голову ударила мысль, что Женя сейчас просто убьет Сеню. Без суда и следствия, но, возможно, при свидетелях.

Алиса вскочила, выбегая в коридор, но Громов успел снять с неё только один из коньков и второй пришлось судорожно стягивать чуть ли не на бегу, хрипло и истошно крича вслед партнеру.

Таня медленно шла по подтрибунному помещению, едва заметно прихрамывая на опорную ногу – приземляясь из четверного выброса, она всё же немного повредила её. Илья в эти минуты с радостью купался во внимании журналистов и болельщиков, а Арсений оставался в одной из раздевалок, обсуждая с Ариной планы на вечер, так как ей очень хотелось прогуляться по вечерним улочкам небольшого американского городка, и она пыталась уговорить на это брата, изрядно вымотанного за день.

Таня устало провела ладонью по голове, приглаживая выбившиеся из пучка пряди волос. Первый старт сезона забрал, казалось, все силы, и хотелось спокойствия. Хотелось отдыха. Но…

Таня услышала крики и подняла взгляд, прищурившись. По коридору шел Громов, никого не замечая. Его высокая фигура приближалась с большой скоростью, заставляя Таню округлить глаза и замереть на месте. Она была уверена, что весь гнев, который ощущался даже на расстоянии, будет направлен на Алису из-за сегодняшнего провала, но через секунду Таня увидела её саму – Алиса бежала за Громовым босиком, сжимая в руке один ботинок, и сыпала какими-то возгласами вроде «стой» и «не надо».

– Где он? – Громов, на мгновение остановился, обращаясь к Тане. От его осатанелого взгляда Алексеева на несколько секунд растерялась. Она наивно полагала, что уже видела его максимально разъяренным, но, похоже, ошибалась.

– Нет! Таня! Не говори! – срывая голос, кричала Алиса, почти добежав до них, но начиная задыхаться. Внизу живота то ли от физического перенапряжения, то ли от пережитых эмоций что-то кольнуло, заставляя Алису остановиться.

Таня посмотрела на неё с тревогой, а Громов, воспользовавшись заминкой, услышал где-то неподалеку голос Арсения, что пытался отказаться от поздней прогулки.

– Таня! – крикнула Алиса, замечая, как Громов скрылся в одной из раздевалок. Но Таня подумала, что она просила о помощи и бросилась к ней,