Сначала сделалось очень темно, когда лодка заплыла в старыйлес, меж деревьев, чьи ветви сходились над поверхностью реки, образуя свод.Потом посветлело, лес кончился, оба берега заросли ольховником, камышами,очеретом. В чистой прежде реке появились клочки травы, водоросли, древесныестволы. Когда небо рассвечивалось молниями, она видела на воде круги, когдагремел гром, слышала, как плещется испуганная рыба. Что-то постоянно хлюпало ишлепало, чмокало и чавкало. Несколько раз недалеко от лодки появлялись большиефосфоресцирующие глаза. Порой лодка вздрагивала, столкнувшись с чем-то большими живым. «Не все здесь так ладно. Для непривычных этот мир — смерть», —мысленно повторяла она слова Эредина.

Река расширилась, разлилась. Появились островки и рукава.Она позволяла лодке плыть, куда несло течение. Но начала побаиваться. Что, еслипо ошибке поплывет не по нужному рукаву?

Едва успела об этом подумать, как с берега, из зарослей,долетело ржание Кэльпи и мощный сигнал единорога.

— Ты здесь, Конек!

Надо спешить, Звездоокая. Двигайся за мной.

— В мой мир?

Вначале я должен тебе кое-что показать. Так приказалиСтаршие.

Они ехали вначале лесом, потом по степи, густо изрезаннойоврагами и впадинами. Сверкали молнии, гремел гром. Гроза приближалась,поднялся ветер.

Единорог завел Цири в одну из впадин.

Здесь.

— Что «здесь»?

Слезь с лошади и посмотри.

Она спустилась на землю. Грунт был неровный. Онаспоткнулась. Что-то хрустнуло и осунулось под ногами. Сверкнула молния, и Цириглухо вскрикнула.

Ее окружало море костей.

Песчаные склоны впадины оползали, скорее всего подмытыедождями. И приоткрыли то, что скрывали. Кладбище. Морг. Огромный навал костей.Берцовых, тазовых, реберных, фаланг пальцев, черепов.

Цири наклонилась и подняла один.

Сверкнула молния, и Цири вскрикнула. Она поняла, чьи останкиздесь покоятся.

У черепа, носящего след удара оружием, среди прочих зубовсохранились клыки.

Теперь ты понимаешь, — зазвучало у нее в мозгу. — Теперьты знаешь. Это сделали они. Aen Elle. Король Ольх, Лис, Ястреб. Этот мир вовсене был их миром. Он стал им после того, как они его завоевали. Когда отворилиArd Caeth, обманув и использовав нас так же, как теперь пытаются обмануть ииспользовать тебя.

Цири выпустила череп из рук.

— Сволочи! — крикнула она в ночь. — Убийцы!

По небу с грохотом прокатился гром. Иуарраквакс громко предупреждающезаржал. Она поняла. Взлетела в седло одним прыжком, криком послала Кэльпи вгалоп.

По их следам шла погоня.

* * *

«Когда-то так уже было, — думала она, захлебываясьбьющим в лицо ветром. — Так уже когда-то было. Такая скачка, дикая, вотьме, в ночи, полной страшилищ, призраков и упырей».

— Вперед, Кэльпи!

Головокружительный галоп, слезятся глаза. Молния вспарываетнебо, в ее свете Цири видит ольхи по обеим сторонам дороги. Кривые деревьяотовсюду протягивают к ней узловатые руки-ветви, хлопают черными пастями дупел,бросают вслед проклятия и угрозы. Кэльпи пронзительно ржет, мчится так быстро,что копыта, кажется, едва касаются земли. Цири прижимается к шее кобылы. Нетолько для того, чтобы уменьшить сопротивление воздуха, но и чтобы не налететьна ветки ольх, которые так и стремятся повалить ее или стащить с седла. Веткисвисают, тянутся, хлещут, пытаются вцепиться ей в одежду. Искореженные стволыраскачиваются, дупла хлопают и гудят.

Кэльпи дико ржет. Единорог отвечает тем же. Он — снежно-белоепятно во мраке, указывающее путь.

Мчись, Звездоокая! Мчись что есть сил!

Ольх все больше, все труднее уклоняться от их ветвей. Вскореони совсем преграждают дорогу.

Позади крик. Голоса погони.

Иуарраквакс ржет. Цири принимает его сигнал. Понимает его значение.Еще плотнее прижимается к шее Кэльпи. Нет нужды подгонять кобылу. Подгоняемаястрахом лошадь мчится головоломным галопом.

Снова сигнал от единорога, более четкий, бьющий в мозг. Этоуказание, даже — приказ.

Прыгай, Звездоокая. Ты должна прыгнуть. В другое место, вдругое время.

Цири не понимает, но пытается понять. Очень стараетсяпонять, концентрируется. Концентрируется так сильно, что кровь начинает шуметьи пульсировать в ушах…

Молния. А потом неожиданная тьма. Бархатистая и черная,черная чернотой, которую не освещает ничто.

В ушах шум.

На лице ветер. Холодный ветер. Капельки дождя. В ноздряхзапах сосны.

Кэльпи брыкается, фыркает, топает. Шея у нее мокрая игорячая.

Молния. Почти сразу же за ней гром. При свете молнии Циривидит Иуарраквакса, трясущего мордой и рогом, сильно гребущего землю копытами.

— Конек?

Я здесь, Звездоокая.

Небо усеяно звездами. Украшено созвездиями. Дракон, ЗимняяДева, Семь Коз, Жбан.

А почти над самым горизонтом — Око.

— Получилось, — вздохнула Цири. — У насполучилось, Конек! Это мой мир!

Его сигнал настолько четок, что Цири понимает все.

Нет, Звездоокая. Мы убежали из их мира. Но здесь вовсе не томесто, не то время. Впереди еще немалый путь.

— Не оставляй меня одну.

Не оставлю. Я твой должник. Я обязан расплатиться. До конца.

* * *

Одновременно с поднявшимся ветром небо темнеет на западе,наплывающие волнами тучи гасят созвездия одно за другим. Гаснет Дракон. ГаснетЗимняя Дева, Семь Коз, Жбан. Гаснет Око, светящееся ярче и дольше других.

Коротким светом молнии разгорелся вдоль горизонта небосклон.Ветер усилился, сыпанул в глаза пылью и сухими листьями.

Единорог заржал, выдал ментальный сигнал.

Нельзя терять ни минуты. Единственная наша надежда в быстромбегстве. В нужное место и нужное время. Поспешим, Звездоокая.

«Я — Владычица Мира. Я — Старшая Кровь.

Я — кровь от крови Лары Доррен, дочери Шиадаль».

Иуарраквакс заржал, поторопил. Кэльпи поддержала протяжнымфырканьем. Цири натянула поводья.

— Я готова, — сказала она.

Шум в ушах. Блеск и свет. А потом — тьма.