— А давай проверим прямо сейчас. Поднимай свою высокопоставленную задницу и пойдём в клановый дом. Там как раз лежит венец правды. Ещё тёплый после многочисленных допросов. Надену его на голову и выдам тебе всё, как на духу. Насколько я знаю, он даже подзабытые сведения вытаскивает. Качественно копается в мозгах. На совесть.

— Ты сам-то понимаешь, чем всё может обернуться? — устало спросил Аринский. — Ты не просто ответишь, переспал ли со Станой. Ты перескажешь вашу близость в мельчайших подробностях.

— Хельды рядом не будет, — чувствуя, что по спине идёт холодок, ответил Кеннет. — Заметь, я тоже рискую семейной жизнью. Но девятнадцать лет сомнений — это больше, чем “слишком много”. Ну что, герцог Смерть, хватит у тебя духу узнать правду или нет?

Инквизитор упёрся взглядом в бутылку. Хотел махнуть рукой на предложение главы Клана Смерти, проигнорировать провокацию и вернуться к самогону? Долгие годы боялся узнать правду. Иначе давно пришёл бы к Кеннету с венцом и сам предложил проверку. На следующее же утро всё выяснил.

— Портальную арку сам рисуй, — выцедил сквозь зубы муж Верховной. — Я сейчас только в бездну открыть переход способен.

Кеннет шумно отодвинул стул и начал мысленно зачитывать формулу заклинания.

***

Вышли они из светящейся арки на заднем дворе. Прежде, чем тащить герцога в комнату для допроса, Кеннет узнал от охранников, чем занята Верховная.

— Ушла в дворцовую библиотеку, — доложил Тахис через зеркало. — Просила дать ей два часа времени на чтение и обещала вернуться.

— Пусть не торопится, — проворчал Аринский, вцепившись в дерево, чтобы не упасть.

Мутило инквизитора. Любой воин клана с юности знал: мотаться пьяным по портальным аркам — верный путь к прочищению желудка. Но, может, Дамиану и полезно будет.

— У меня в кабинете есть кувшин с холодным лимонадом.

— В Пекло лимонад, — поморщился герцог. — Я его и трезвый с трудом перевариваю. Редкая дрянь.

— Зато от похмелья помогает, — возразил Кеннет, ныряя под руку инквизитора. — Пойдём, болезный, нам недалеко.

Допросную комнату по приказу главы освободили от посторонних ушей и укутали толстым слоем защитных чар. Откровения под венцом могли закончиться весьма неприятно. На кону стояла репутация трёх правителей.

Добравшись до каморки в подвале, Дамиан почти упал на стул и замотал головой.

— Нельзя столько пить, — пробормотал он, прикрыв один глаз. — Напоминать бы себе об этом почаще.

Кеннет сел напротив. На столе уже лежала шкатулка с артефактом.

— Готов? — уточнил инквизитор, доставая венец.

— Да, — глава Клана Смерти позволил надеть на себя древнее творение тёмных магов. — А ты?

— Нет, — Аринский усмехнулся и длинно выдохнул. — Поехали. Двадцать лет назад в ночь через неделю после свадьбы ты явился в покои Верховной ведьмы. И что было дальше?

Действие венца правды напоминало удар чем-то тяжёлым по голове. В ушах зазвенело, перед глазами полетели блестящие мушки, а язык начал ворочаться отдельно от воли хозяина. Слова потекли рекой, едва успевая за образами в сознании.

Неделя после свадьбы, вся Фитоллия гудит. Молодое королевство празднует свободу и поздравляет юную Стану. Никогда прежде не бывало, чтобы инквизитор полюбил ведьму. Кажется, что теперь ничего невозможного нет.

А Кеннета Делири морально ломают в клане. Старейшины кричат Ксаниру на совете: “Лучше бы ты удавил своего щенка, чем подставил нас под каблук бабы!” Отец огрызается, но ничего сделать уже не может. Перстень с чёрным камнем носит его сын. Недовольных много. Слишком много даже на одного хорошего мечника. На военном совете всерьёз никто не принимает, командиры отрядов смотрят свысока. “Не заслужил, не годится. Бледная тень Ксанира. Он здесь ненадолго”. И тут же вспыхивает борьба за власть. Находятся те, кто опытнее и достойнее. Поединок за поединком. Сначала до первой крови, затем, пока соперник не сможет встать. Кеннет уже звереет. Кулаки разбивает в кровь, хватается за нож и режет горло. От чёрного мундира воняет смертью. В зеркало на себя смотреть противно, выть хочется, но нужно терпеть. Ещё один поединок. Против правил соперник ставит магический щит и швыряет молодого главу клана на землю. Опять вспышка ярости и всё, как в тумане. Говорят, он бил его о камень, пока голова не превратилась в бесформенную массу. Руки тряслись. Хотелось напиться и упасть в забытие. Но кабак стоял почти в самом центре столицы.

“Ах, какая красивая пара, как же они счастливы. Да, пусть их благословят боги и пошлют много детей. Даже ведьмы возражать не стали. Наша правительница заключила нерасторжимый брак”.

Неразрывные узы. До смерти. Навсегда.

До смерти.

Плевать, что первая ночь состоялась, он и вдову возьмёт замуж. Нужно только добраться до дворца, сказать ей об этом.

“Ничего страшного, что ты ошиблась. Выбрала не того мужчину. Я прощаю, будь со мной”.

На воротах охрана. Хмурые инквизиторы, не привыкшие обходить периметр. Им бы ведьм ловить, а не обеспечивать безопасность.

“Кеннет Делири, — чеканит он. — К Верховной Стане. В сторону!”

Смертью от него несёт, кровью. Инквизиторы расступаются и ворчат в спину: “Пьян. Дурак. Не трогай. Целее будешь”.

Во дворце лабиринт: сотни дверей и все ведут не туда. А нужно к ней. Нет таких ошибок, которые нельзя исправить. Он заберёт её у Аринского.

“Кеннет, что случилось? Что с тобой?”

Столько слов было и ни одно с языка не сорвалось. Он стоял в дверях и пялился на неё, как последний идиот. Тонкая, звонкая, почти невесомая.

“А впрочем, хорошо, что ты пришёл. Я как раз хотела попросить тебя поставить охрану во дворец. Мы должны отослать инквизиторов. Кеннет?”

Бутылка самогона в руках и хриплое: “В Пекло инквизиторов”.

Уже тогда чуть не сорвался, но она затащила в комнату. Щебетала, ворковала, звенела стеклом бокалов. Всегда деловая. “Договор нужно составить. Ты ведь не будешь ломить цену? Ох, я до сих пор плаваю в бюджете, Веда ворчит, что слишком много трачу”.

Он сам будет её охранять. Сидеть под дверью верным псом. Сердце билось в грудной клетке, как в конуре. Тело ведьмы сводило с ума.

“Я всё для тебя сделаю. Слышишь? Я на всё готов”.

Она тоже пила жгучий самогон. Морщилась до смешных складочек на носу и улыбалась. Такая близкая, ласковая. Только руку протяни.

“Кеннет”.

Он больше не владел собой. С наслаждением упал в её бездну. Губы открылись навстречу, ладони легли на бёдра. Никогда ещё поцелуи не доводили до безумия, а в тот день оставался один шаг. Она рубашку с него сняла. Гладила по плечам и шептала: “Кеннет, Кеннет”.

— Я отнёс её на кровать, — со стоном вырвалось из горла. — Положил на покрывало и…