— Звучит, как бред, — весомо кивнул Шеар. — Венец правды, случайно, не сломался от звериных мозгов?

— Нет, дело в другом, — ответил Кеннет. — Иногда правда настолько невероятна, что в неё сложно поверить. Записывайте за ним. Каждое слово.

— Да, командир, — разведчик щёлкнул пальцами, но его помощник уже стоял со свитком и пером. Поднял их вверх, показывая, что ведёт протокол.

— Плиний, — повторила Верховная, — привёз камень, расширяющий пространство без использования магии и поддерживающий дерево богини. О какой богине ты говоришь? О Лилит или об одной из её дочерей?

— У нас, — интонацией подчеркнул медведь, — единственная богиня, даюшая жизнь всему сущему. Если верить легенде, она стала деревом, когда дракон, воплощающий мужское начало, убил её.

— Дракон? — сощурилась ведьма. — Ты говоришь о живом драконе?

— Да, к сожалению, о живом, — оборотень дёрнулся в цепях. — Ничего ему, уроду чушуйчатому, не делается. Нарожал детей, они уже встали на крыло и в королевстве окончательно установилась тирания.

В шатре стояла гнетущая тишина. Те, кто знал об иномирной версии происхождения покровителя Паучихи, впитывали откровения человека-медведя, как сухая земля впитывала воду. Ничего похожего на привычный мир, а венец не давал лгать.

— Может, он с ума сошёл? — тихо спросил кто-то из воинов. — Грезит наяву и сам верит в то, что говорит? Вот венец и не отличает правду от лжи.

— Нет, артефакт Тёмных работает правильно, — ответил глава клана. — Просто оборотень прибыл к нам издалека. Очень уж издалека.

Но это по-прежнему не давало повода снять подозрения со Станы. Допрос подходил к самому главному.

— Кто такой Плиний? — спросила Верховная.

— Бывший лекарь при короле-драконе, глава Ордена Невидящих и наш предводитель в вашем мире, — с военной точностью отчеканил пленник.

— Лекарь дракона, — прошептала ведьма, жадно всматриваясь в венец правды. Не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять, как ей хочется вытащить все воспоминания оборотня об огнедышащих ящерах. — Где он сейчас? Дракон тоже пришел с вами?

— Нет, дракон остался в Элезии, — пленник зарычал и занервничал. Цепи стонали, пытаясь сдержать медвежью силу. Поздновато оборотень начал сопротивляться действию артефакта, но это значило, что Стана со своими вопросами подошла к запретным темам. — Он не пройдёт. Р-р-рыа! Не сможет. Плиний здесь! Здесь! Где-то на островах. Я не знаю точно. Нам не сказали. Знали, что могут поймать.

— Логично, — сухо подтвердил Кеннет. — Они жили под боком у дриад. Кстати, зачем? Отвечай. Зачем вы охотились на зеленокожих женщин?

— Прир-р-родная магия, — оборотень слегка успокоился, но продолжал рваться из цепей. Висел на них и рыл землю когтями. — Соединенная с вашим миром. Плиний поручил сделать ещё один гибрид. Думал, так будет легче пустить корни здесь. У неготарианских колдунов же получилось в нашем мире. Но девки попались зубастые и несговорчивые. Ты ей ребёнка делаешь, а она шипит змеёй: "Пустышка. Выродок".

— Конечно, — зашипела Стана не хуже дриад. — Ты думал, они радоваться будут? “Ой, какое счастье, что меня полузверь насилует! Сейчас умру от восторга!” Если в вашем мире это нормально, то в нашем можно и без достоинства остаться. Выродки и есть!

Воины клана улыбались, спрятав взгляд. Жалости к дриадами никто не испытывал. Но из уважения к женщинам вообще и к ведьмам в частности, все промолчали.

— Так ты учёный, Рикон? — спросил Кеннет.

— Маг с терракотовым уровнем, — ответил он, подчиняясь действию артефакта. Скорее всего такого слова в их языке не было или его смысл сводился к чему-то другому. — Мне хватает сил не только колдовать, но и понимать, что я делаю.

— Давайте степень его образованности позже измерим, — раздражённо попросила Стана. — Меня больше интересует заговор в Бессалии. Паучиха — любовница Плиния? Она местная? Ведьма? Дикая или фитоллийская?

— Паучиха? — переспросил медведь, затихнув на мгновение. — Не знаю такую.

— Дайна, — подсказал Кеннет. — У вас её называют Дайна.

— Это дочь Плиния, — тяжело роняя каждое слово, ответил пленник.

— Бездна! — выругался глава клана.

Почему на фоне бесконечных постельных приключений правителей все привыкли искать именно такие связи? Почему он, мучаясь над разгадкой ценности Паучихи, ни разу не подумал, что она — родная дочь своего покровителя? Любому демону понятно, что Плиний бросит на её спасение все силы.

— Где она? — зарычал Кеннет, — где её прячут?

Оборотень знал ответ. Цепь, удерживающая ошейник, всё-таки лопнула. Воины бросились вешать новую, вспыхнуло пламя, завоняло паленой шкурой и плотью. Медведь только головой мотал, отворачиваясь от раскаленного прута, как от назойливой мухи.

— Отвечай! — приказал Кеннет, и легендарный артефакт клещами вцепился в разум человека-медведя. — Где Дайна?

— У нас, — сдался он. — В заброшенном доме на четвёртом уровне.

Проклятье, ругаться хотелось, как никогда в жизни. Глава Клана Смерти  зверем метался по шатру. Паучиха была совсем близко, а вместо неё захватили Рикона.

— Пойдёшь на штурм? — вполголоса уточнила Стана, остановив Кеннета в дальнем углу.

— Если она ещё там. Рикона похитили несколько дней назад. При таком происшествии ценную гостью были обязаны перепрятать.

"Или нет", — вспыхнуло в мыслях.

Оборотень практически не чувствителен к боли. Специально так сделали или он привык к нечеловеческим мучения в ходе трансформации, но пытки ему язык не развязали. Если об этом знали все жители нового логова Паучихи, то зачем её снова спасать?

— Я пойду с вами, — решила Верховная. — На оборотней мой дар действует, но не так сильно. Могу обещать только замедлить их реакцию. Твоим воинам этого должно хватить.

— Не спеши, — попросил Кеннет. — Тут нужен тщательно составленный план. Пойдём в клановый дом. Я сутки ничего не ел. Пообедаем вместе, пока мои ребята вытащат из оборотня максимум подробностей о заброшенном доме. Входы и выходы, посты охраны.

А главное, что там с магией? Медведь назвал себя магом, но ни одного заклинания так и не прочитал. Ему не было необходимости пить нейрин, как дикой ведьме. Почему позволил допросить себя?

— Да, ты прав, — Стана потёрла виски пальцами. — Найдётся в погребе ещё бутылочка красного фитоллийского? Голова раскалывается.

— Для тебя хоть десять, — кивнул глава клана.

Ужин получился совсем не таким, как я себе представляла. Если раньше мы с Ксаниром балансировали на грани открытого конфликта, а Иллая сглаживала острые углы, то теперь ситуация в корне переменилась. Я изо всех сил старалась не допустить взрыва, отчаянно ругая себя за отсутствие дипломатического таланта. Не умела я разряжать обстановку парой шуток. Напряжение в столовой можно было фасовать брикетами и продавать вместо кирпичей. Мелькнула мысль написать Гордею с деловым предложением, но с ним мы ещё по поводу семян камнедеревьев не договорились.