– Не сомневаюсь в его важности, – нахмурился регент, – но я уже принял решение.

– Ваша светлость, моя преданность народам Иксоса заставляет меня напомнить, что я назначена хранительницей Советом Звездопада, а не регентом.

Никодимус дёрнулся. Чтобы избежать политического давления, хранители действительно отвечали не перед местной властью, а перед Советом. Тем не менее никто из них никогда прежде не ссылался на этот факт. Сделать подобное сейчас значило провоцировать Святого Регента, причём провоцировать во время кризиса. На лице Франчески тоже отпечаталось изумление пополам с гневом.

– Ваша светлость, – начал Никодимус, судорожно соображая, что сказать дальше, – вероятно, я…

– У хранителя Лорна богатый опыт, – перебила его Леандра, – однако он не владеет всей информацией о ситуации в Шандралу.

Никодимус воззрился на дочь, по-прежнему не спускавшей взгляда с регента. Пылающие небеса, да что же она творит?!

– И какова же эта ситуация? – зазвенел тонкий паучий голосок в ухе.

Видимо, Леандра тоже его услышала, поскольку её лицо напряглось, когда Тримурил сложила все свои руки и поклонилась.

– Она, э-э-э… неустойчива, – ответила Леандра. – Чтобы доложить яснее, мне потребуется по крайней мере ещё один день для расследования.

– Наверное, нам следует обсудить это наедине, – сказала Тримурил, плавно выходя вперёд.

Её движения больше не были дёргаными, душа богини целиком сосредоточилась в этом теле. Парой верхних рук Тримурил поманила Леандру.

Щёки Никодимуса зарделись от румянца – синестетическая реакция на неизвестный магический язык. Улыбка Тримурил увяла. Богиня опять взмахнула руками, и щёки Никодимуса вспыхнули.

Внезапно он понял, что происходит: Тримурил попыталась напрямую пообщаться с Леандрой посредством своего богозаклинания, а та, защищаясь от манипуляций богини-плутовки, вызвала вспышку болезни, вносящей ошибки в богозаклинание.

– Божественная Тримурил, – сказала Франческа, – возможно, я помогу разрешить это недоразумение?

Однако Тримурил уже махнула руками в сторону Леандры. Вокруг головы дочери заплясали красные сполохи. Внутри у Никодимуса всё похолодело. Приступы болезни Леандры заставляли находящихся поблизости лучше разбираться в магическом языке, с которым она в данный момент работала. Сейчас Никодимус ясно различил пунцовый текст богини.

– Святой Регент, прошу вас, вмешайтесь! – попросил Никодимус, но старик только поднял руку, призывая его замолчать.

Стоящая рядом с ним Тримурил в четвёртый раз взмахнула руками.

– Святой Регент! – повторил Никодимус.

Пунцовое сияние вокруг головы Леандры стало ярче. Сколько ещё она продержится? Болезнь её убьёт. Никодимус вдруг обнаружил, что стоит на ногах.

– Тримурил!

Он шагнул к помосту, едва замечая шевеление за своей спиной. Ещё шаг – и на него кинется толпа гидромантов и божеств. И первой наверняка будет Таграна.

– Леа! – прошептала Франческа. – Леа, остановись!

В голове у Никодимуса замелькали ужасающие картины появления дракона.

– Леа, – взмолился он, пунцовое сияние вокруг её головы теперь ослепляло. – Тримурил! – рявкнул Никодимус.

Каменные губы богини были сжаты в гримасе предельной сосредоточенности. Никодимус всегда считал, что хотя способность дочери к ломке чар велика, болезнь ограничивает её возможности. Следовательно, в противостоянии с Тримурил у Леа нет шансов. Однако, похоже, богиня уже усомнилась в своей победе.

Никодимус ощутил неожиданную отцовскую гордость, которая тут же испарилась, когда он понял, что Леандре грозила смерть.

– Леа, прошу тебя, – ласково проговорил он, подходя к дочери.

Франческа тоже вскочила на ноги.

– Тримурил, – угрожающе прорычала она, – немедленно прекрати.

Никодимус присел на корточки рядом с Леандрой, на пунцовое сияние уже больно было смотреть.

– Леа, это опасно, – зашептал он, – пожалуйста, детка…

– Тримурил! – рычала Франческа.

Никодимус оглянулся и, полуослеплённый заклинанием, увидел, что жена направляется к помосту. Если она доберётся до Тримурил, отступать будет некуда. Франческа превратится в дракона, и один Создатель ведает, кому здесь удастся выжить. Как это ни невероятно, пунцовый свет сделался ещё ярче. Франческа протянула руку к Тримурил. Вот и всё. Надо что-то делать, и немедленно…

– Играем! – к удивлению Никодимуса, голос был его собственным. – Играем! – повторил он, поворачиваясь к помосту. – Я согласен сыграть в твою игру, Тримурил.

Пунцовое пламя мигнуло. Никодимус понял, что стоит и моргает, глядя на округлый животик Тримурил. Богиня слегка поклонилась, но наклон её головы выражал какое-то детское изумление.

– Что ты хочешь сказать?

– Я про твою игру в повторялки, – объяснил Никодимус. – Я принимаю вызов.

Тримурил со счастливым видом зааплодировала, начиная с нижних рук.

Леандра покачнулась и упёрлась ладонью в пол. Бог рукопашной борьбы кинулся к ней и поддержал всеми тремя парами рук.

Франческа взяла Никодимуса за локоть. Благодарно повернувшись к жене, он увидел, что та смотрит на другого спутника дочери, мускулистого бога с бритой головой. Бога-акулу, если Никодимус правильно помнил.

– Что-то не так? – одними губами спросил он.

– Нет, ничего. Сначала надо выбраться из этой передряги. Что ты будешь…

Она замолчала, осознав, что Тримурил уже стоит перед ними, слегка скособочившись и согнув нижнюю руку, как если бы кто-то держал её под локоть. Богиня пародировала позу Никодимуса.

– Прекрасно, прекрасно, – произнесла Тримурил. – Помни, что у тебя столько попыток, сколько захочешь, прежде чем ты убедишься, что я могу идеально повторять все твои действия.

Никодимус посмотрел на Франческу, но та только покачала головой, и ему пришлось повернуться к Тримурил. Они с богиней смотрели друг на друга в упор. Странное зеркало.

Лихорадочно соображая, что теперь делать, Никодимус выпрямился, забрал руку у Франчески. Тримурил воспроизвела его действия. Что же сделать такого, что будет не по зубам плутовке? Он был единственным живым существом, способным плести чары на праязыке, но Тримурил это запретила. Больше в Никодимусе ничего особенного не было, хотя…

Он огляделся. Из ряда окон позади помоста лился яркий свет тропического солнца. Над каждым окном висел тугой рулон густо-синего шёлка.

– Опустите занавеси, – потребовал Никодимус. – Наша дуэль будет происходить в темноте.

Тримурил никак на это не отреагировала, однако регент на троне кивнул. Слуга дёрнул за шнур, и зал погрузился в почти полный мрак, нарушаемый только оранжевой аурой Таграны. Регент попросил тигроподобную богиню выйти.