Никодимус оглянулся на Леандру. Та упрямо смотрела только вперёд. Святой Регент поднял руки:

– Как постановила божественная Тримурил, хранительница Иксоса вернётся в Шандралу, когда посчитает нужным. Объявляю совещание с хранителями оконченным и повелеваю немедленно приступить к созыву военного совета. Все присутствующие должны ожидать наших приказов в парадном вестибюле, – старик сделал жест, и несколько невидимых священников забили в гулкие барабаны.

Тронный зал наполнился голосами и суетой. Никодимус поднялся на ноги, не сводя глаз с дочери. Леандра мельком взглянула на отца. Маленькая девочка окончательно исчезла, теперь перед ним стояла взрослая, опасная женщина. Впервые в жизни он, презирая себя, почувствовал облегчение от того, что способность дочери к чароломству крепко связана с её болезнью. Если бы этой связи не было, она бы могла разрушить любое заклинание, неважно, божественное или человеческое.

Франческа всматривалась в толпу, выискивая Леандру. В парадном вестибюле толклись сановники всех чинов и рангов. Неразборчивый галдёж был для Франчески окрашен в цвет грязи. Одни собирались группами, обсуждая услышанное, кто-то подзывал слуг, чтобы те доставили сообщения в Шандралу. Никодимус остался со Святым Регентом для беседы наедине, это было даже к лучшему. Она тоже хотела поговорить кое с кем в его отсутствие.

– Спросить у близнецов, как они справляются с Лоло? – задала вопрос Эллен.

– Не надо. Действуй так, как договаривались. А кроме того, – Франческа скептически оглядела свою ученицу, – предположим, что близнецы не справляются. Ты действительно хотела бы им помочь?

– Только если мне будет позволено так горько сожалеть об этом, что вы сами раскаетесь, отправив меня на этот подвиг.

– Да уж, помощница из тебя, Эллен.

– Я не виновата в том, что этот Лоло такой странный ребёнок. У меня от него мурашки по коже.

– Спорю на что угодно, ты и сама была странным ребёнком.

– Хотите сказать, что взрослый из меня получился вполне нормальный?

– Ложь сделает тебя счастливее?

– Возможно. Кстати, что за друид служит вашему мужу?

– Ты о Рори из Калада? Он у Нико уже почти год. Ветеран войны Белолесья, – она внимательно взглянула на Эллен. – А в чём дело?

– Да так, ни в чём. Когда мы были в тронном зале, он сделал несколько любопытных замечаний. Хотелось бы присмотреться к нему, раз уж нам предстоит работать вместе.

Франческа на миг нахмурилась, потом увидела четырёхрукого бога, вернее, богиню, – покинув тронный зал, божество успело сменить пол. Рядом с дочерью стоял также морской бог, вероятный отец Лоло. Франческа жестом заставила Эллен замолчать.

– Пришло время сделать наше предложение, – шепнула она и нырнула в толпу, тут же наткнувшись на мужчину, неожиданно заступившего ей дорогу.

Вельможа обернулся, сердитые слова уже готовы были слететь с его губ, но узнав Франческу, он рассыпался в извинениях.

Когда Франческа предстала перед дочерью, богиня рукопашной борьбы и морской бог с тревогой посмотрели на неё. Леандра тяжело опиралась на руку богини. Напряжённые складки, залегшие у глаз и рта, выдавали скрытую боль. Щёки, нос и веки покрывала сыпь. У Франчески сжалось сердце. Бедная, бедная её девочка…

Время, казалось, замедлилось. Всё вокруг словно застыло.

– Леандра, – только и выговорила Франческа, отрепетированная речь напрочь вылетела у неё из головы.

– Франческа, – в тон ей ответила дочь.

Внутри кольнуло. Дочь не назвала её мамой, но в следующий миг природная честность взяла своё: она ведь тоже обратилась к ней по имени, разве нет? Франческа откашлялась.

– Тебе необходимо срочно начать принимать гормон стресса.

Всё детство Леандры Франческа отчаянно пыталась её вылечить. Ей удалось определить, что симптомы болезни очень похожи на симптомы ревматологических заболеваний людей.

Одним из немногих медицинских открытий, доставшихся им от цивилизации Древнего континента, было знание того, что подобные недуги вызываются нападением одних тканей тела на другие. Франческа заметила, что женщины с лёгкими формами ревматологических болезней испытывают некоторое облегчение на последних неделях беременности. Кроме того, другие пациенты, страдающие от ревматологических болей, получив травму, на краткое время вообще избавлялись от симптомов.

Продолжительные исследования в Порте Милосердия показали, что ревматологические симптомы снимаются гормоном стресса, вырабатываемым надпочечниками. Надавив на Совет Звездопада и руководство Порта Милосердия, Франческа выбила финансирование для гидромантов, которые и занялись синтезом гормона, используя водяные заклинания.

Результат оказался быстрым и обнадёживающим. С помощью высоких доз гормона удалось остановить приступ болезни Леандры. Однако имелись и побочные эффекты: рост риска инфекций, мышечное истощение, увеличение веса. Гормон стресса оказался жизненно-необходимым лекарством и ядом в одном флаконе. Неудивительно, что споры о том, когда и сколько его принимать, привели к жесточайшим ссорам между матерью и дочерью.

Поэтому едва упомянув о лекарстве, Франческа тут же об этом пожалела. Для неё гормон был символом того, что она совершила ради спасения дочери, для Леандры – символом испорченного детства.

– Благодарю за заботу, Франческа, я сама знаю, как мне справиться с болезнью.

– Да, конечно, – ответила та, прикусив язык, чтобы не напомнить дочери о необходимости постепенного снижения дозы, дабы предотвратить абстинентный синдром. – Разумеется, извини меня.

Выражение лица Леандры не изменилось. Эллен уже стояла рядом с морским божеством. Она шевельнула запястьем, и между ними протянулась дуга золотой строчки. Морской бог, прищурившись, уставился на Эллен. Леандра ничего этого не заметила, но Франческа на всякий случай закашлялась и громко спросила:

– Могу ли я чем-то тебе помочь с расследованием в Шандралу?

– Нет, ничем. Спасибо.

– Уверена?

– Вполне.

Эллен и морской бог уже перешёптывались. Франческа не спускала глаз с лица дочери.

– А всё-таки я загляну к тебе попозже, вдруг что-нибудь понадобится.

– В этом нет необходимости.

– Может быть, ты передумаешь…

Франческа запнулась, чувствуя, как растёт её отчаяние. Она сотни раз воображала, как они вновь встретятся, и вот теперь сама всё испортила.

– Леа, прости меня.

Лицо дочери осталось каменным.

– Леа, всё, что тогда случилось… все эти годы в Порте Милосердия… мне очень жаль.

– Не стоит возвращаться к этому вопросу.

– Я просто хотела… попросить у тебя прощения.