— Не заблудимся?

Слава Богу, это слово Андрею было знакомо. Он опятьсмутился, как при вопросе о количестве роддеров, и пробормотал:

— Нет, я с пищалкой.

Он неопределенным жестом указал куда-то на ухо.Приглядевшись, я увидел на мочке крошечный кусочек розового лейкопластыря.

— Метров сто, — добавил Андрей. И протянул мне очки: — Поглядипока.

Стараясь сохранять невозмутимый вид, я надел очки. Они былиочень легкими, а стекла, если это действительно были стекла, оказалисьплоскими.

Как только я отнял руку от очков, стекла слегка потемнели.По ним пробежала сверху вниз красная светящаяся полоска. Потом на затемненномфоне появилось изображение — крутящийся белый кубик. Он начал приобретать объем— и вдруг выплыл из стекол и полетел перед моим носом, постепенно увеличиваясь.

— Настроились? — заботливо поинтересовался Андрей.

— Да, — я с трудом подавил желание снять очки. Стекла вновьпосветлели, и иллюзия кубика стала полной. Вот он, в метре передо мной, шагни —и можно дотронуться рукой.

Кубик плавно раскрылся, превращаясь в полупрозрачноеполотнище… огромный кленовый лист… плавно взмахивающую крыльями бабочку. Этобыло не настоящее насекомое — скорее его мультипликационный вариант. Бабочкапорхала передо мной, старательно огибая ветки деревьев. Огибая, черт возьми!

Я опустил голову, глянул поверх очков. Никого, разумеется.

В ушах зазвучала тихая музыка. То ли флейта, то ли свирель,далеко-далеко, почти за гранью слышимости.

— Это Юркинсон, «Мотылек с Ио», — сказал Андрей. — Сейчаспойдет по низам — сак и тамы… О, мы пришли.

С облегчением сняв очки, я отдал их Андрею. Мы вышли наполянку, и роддер торопливо содрал с уха лейкопластырь.

— Полный нуль, — попросил он, отбрасывая в кусты «пищалку».

Я понял. Что ж, промолчу. Неужели для роддеров, кем бы онини были, подобные путеуказатели запретны?

— Конечно, Андрей. Полный нуль, — успокоил я его.

Более странной компании мне еще видеть не приходилось.Главным в ней, бесспорно, был Дед: мужчина лет сорока на вид — об истинномвозрасте мне оставалось лишь догадываться — с ярко-рыжими волосами, в костюменеопределенно-спортивного покроя. Такая одежда не привлекла бы внимания и наЗемле двадцатого века, и где-нибудь на Таре или Схедмоне в двадцать втором. Моепоявление он приветствовал знакомым уже жестом ладоней, после чего занялсяразжиганием костра.

Костер был сложен бездарно.

Единственной девушкой в группе оказалась юная особа по имениКриста. Ее внешность представляла разительный контраст пухленькой фигурки илица с резкими, угловатыми чертами. Впрочем, улыбка у Кристы вышла доброй,безобидной и, похоже, искренней. Ее белый, разукрашенный цветной вышивкойкостюмчик выглядел едва ли не домотканым. Но на ткани почему-то не осталось ниединого пятнышка, когда Криста привстала с мокрой густой травы.

Наиболее равнодушными к моему появлению остались два подросткалет четырнадцати-пятнадцати. Один дремал на разложенном под деревом одеяле. Нанем были лишь буро-зеленые шорты, и я мысленно поздравил парнишку с хорошейзакалкой. Было по-утреннему прохладно, с озера тянул влажный ветер. Потом язаметил маленький тускло-серый цилиндрик. Воздух над ним подрагивал, как надасфальтовой дорогой в жаркий день. Подобные модификации «тепловых одеял» явстречал не раз.

Второй парнишка кивнул мне и нырнул в оранжевый шатермаленькой палатки. Я лишь успел заметить, что лицо у него совсем детское, а нагруди болтается золотистый круглый медальон.

Андрей проводил парнишку пристальным взглядом и сказал:

— Это Вик на тебя навел. Он сенс, не очень сильный, но втакой глуши человека чует километров за десять.

Я кивнул. Если телепатией владели Храмы, то почему бы ее неосвоить и Сеятелям? Надеюсь, мои мысли «сенс» прочесть не сможет.

Дед наконец-то справился с наваленными как попало ветками.Начало потрескивать разгорающееся пламя. С видом полностью удовлетворенногочеловека Дед отошел от костра и спросил:

— Будете жареное мясо? Натуральное.

Я кивнул. И снова отметил, что моим согласием удивлены. Спасположение Андрей:

— Сергей колонист. Его натуральными продуктами не удивишь.

Криста с любопытством уставилась на меня. Дремлющийподросток повернул голову. А Дед спросил:

— Откуда? Если открыто…

Земные информвыпуски я смотрел редко. Наверное, боялсяностальгии. А вот сводки новостей с планет-колоний не пропускал. У Земли былодесятка четыре реальных, заселенных межзвездными экспедициями колоний. Всеостальные являлись порождением Храмов. И отношение к «настоящим» и «храмовым»колонистам не могло быть одинаковым…

— С Берега Грюнвальда, — заявил я.

Колонию на Сириусе, названную в честь погибшего шведскогопилота, населяли большей частью славяне. Кроме того, этот мир освоилисравнительно недавно, как только был создан экран, защищающий планету отизлучения Сириуса-А. Она оставалась в значительной степени зависимой отметрополии — и в то же время наверняка обзавелась своим сленгом, обычаями,этикой.

— С Берега? — дремлющий подросток приоткрыл глаза изасмеялся. — Это там где небо в клеточку?

— Щит-сеть видна лишь на закате, — резко ответил я. —Благодаря ей мы можем ходить без личной защиты.

— Не обижайся, — миролюбиво хмыкнул тот. И снова утратил комне интерес.

Полезно иногда смотреть познавательные программы… Я мысленнопоставил себе плюс. И принялся отвечать на вопросы Деда и Кристы — самыхлюбопытных из компании.

Да, я родился на Земле. В Москве (я надеялся, что российскуюстолицу переименовать не рискнут). На Берег Грюнвальда улетел с родителями,когда мне исполнилось девять. Работал пилотом, возил грузы на транспортныхдисках, пассажиров на флаерах. Зачем нужны пилоты? С нашими ураганамиавтоматика не справится. Иметь пилотов-профессионалов дешевле (это тоже былоправдой, почерпнутой из программы новостей). Да, женат. Детей нет, успею.Собираю модели космических кораблей, особенно старинных. «Восток», «Джемини»… Неслыхали? На Землю прилетел вчера. День побродил по Москве, потом решил побыватьна природе. Нет, не очень. Завтра, а то и сегодня, улечу.

Поджарить мясо по грюнвальдским рецептам смогу. Но нужныспеции… Нет? Как жалко.

Минут через десять я все же нанизывал на тонкие стальныешампуры аккуратные кубики мяса. Возможно, оно и было натуральным, но с первоговзгляда в это не верилось. В мясе не оказалось ни одной косточки или хрящика,оно было нарезано кубиками и запаковано в прозрачную пленку.