— Сейчас все не так… — пробормотал Дед. Он начиналнапоминать мне отца. Такой же немногословный и сожалеющий о прошлом, не точтобы старый, но предельно взрослый. Особенно если пытался выглядеть моложе.

— Времена меняются, — изрек я проверенную столетиямимудрость. Дед искоса взглянул на меня.

— Не знаю. Люди меняются, а вот времена… Лет пятьдесятназад, когда я начал роддерствовать…

Ого! Деду действительно было не меньше шестидесяти. Не пошелже он бродяжничать в младенчестве.

— …тогда имелась цель. Был смысл. Я знал роддера… наверное,единственного настоящего роддера в мире. Игорь, не помню фамилию…

Я с деланным вниманием кивал, заканчивая очередную палочкушашлыка. В герметично запаянном пакете я обнаружил десяток спелых помидорин итеперь нанизывал их вперемежку с мясом. И как они ухитрились не подавить овощи?

— А ты знаешь, как все началось? Почему появились роддеры?

— Нет.

Разговор становился интересным. Просто чересчурпознавательным, если говорить честно. А не подставных ли бродяг встретил я влесу?

— Когда распространились пищевые синтезаторы, и пища сталапрактически бесплатной, многие прекратили работать. Исчезла потребность втруде, а других стимулов не нашлось. На более-менее интересные должностипробиться могли единицы…

Я оцепенел. Руки автоматически продолжали прежнюю работу, ав сознании крутилось: «пищевые синтезаторы», «пища стала бесплатной…»

Случайность? Или результат контроля Храмов? Я вновь был наборту «Терры». Мы приземлились на Рантори-Ра, и мутное красное солнце всплывалонад горизонтом. Степь вокруг была черной, выжженной, словно мы опустились наглавной мощности. Я на пару с Лансом выгружал из корабля тяжелые коробки сконсервами и концентратами, а управлявший транспортером Эрнадо произнес:«Воздух и вода здесь почти очистились, а вот почва… Если бы они могли не естьместной пищи… Но разве сто миллионов продержатся на подачках!» Рантори-Ра,планета-самоубийца. Планета-прокаженная, чьи последние жители медленнодогнивали на отравленной земле под ядовитым небом. Десяток их стоял сейчас невдалекеот корабля — ближе их подпустил бы только сумасшедший. Полулюди-получудовища. Аим всего-то надо было питаться нерадиоактивной пищей.

А еще я вспоминал Шетли. Планета, проигравшая межзвезднуювойну и выплачивающая растянутую на сотни лет дань. Не знаю, кто был прав, акто виноват в той давней войне — мне хватило прогулки по столичным улицамШетли, чтобы утратить любопытство. Планета платила репарации продовольствием —самым дорогим товаром галактики, если не считать оружия. Но оружие импроизводить запретили…

Мы с Эрнадо шли к офису местной торговой компании, блокиличной защиты на наших поясах были включены. Так посоветовала администрациякосмопорта, и желания спорить с ней не возникало. Прохожие провожали насдолгими взглядами, мне становилось не по себе. Не то чтобы они выгляделиистощенными — скорее одутловатыми. «Несбалансированное питание» — обронилЭрнадо, он разбирался в окружающем куда лучше меня. «Зайдем в ресторан,посмотрим, чем они питаются», — полусерьезно предложил я. «Хорошо, только нестоит брать мясо», — спокойно ответил Эрнадо. Секунду я стоял посреди тротуара,пытаясь сообразить, нет ли в его словах менее жуткого смысла. Потом сказал: «Мыулетаем. Я не повезу с этой планеты ни грамма продовольствия, сколько бы низаплатили». Эрнадо кивнул, соглашаясь. Но добавил: «Разве это что-то изменит…»

Земля вот уже полсотни лет владела синтезаторами пищи. Но нив одном мире Храмы не подсказали людям этого секрета.

— Отвлекаю, Сергей? — поинтересовался Дед.

— Нет. Рассказывай, я слушаю.

— Чаще всего в роддеры уходила молодежь. Даже дети, те, ктополучил Знак Самостоятельности. И до тех пор, пока не возникли гипердвигатели,иного выхода на было. Лишь когда началась колонизация…

Я устроил шампуры с мясом над огнем. С роддерами все сталоболее-менее ясно. Гибрид хиппи, панков и рокеров. С абстрактной добротой хиппи,презрением к реальному миру панков и любовью к передвижению рокеров. Впрочем,мотоциклов и прочих технических средств роддеры не признавали. По большей частиони передвигались пешком, лишь при необходимости переправиться на другойконтинент пользовались авиатранспортом. Бесплатным. Земля действительно сталабогатой планетой.

— …привлекала возможность новых странствий, романтиканеизученных миров. Роддеров высосало словно прямоточником. А в колониях всеоказалось по-другому. Самые упорные гибли, остальные занялись делом. Этооказалось интереснее, чем бродить по дорогам, пользуясь гарантированнымминимумом услуг…

Дед замолк, глядя в огонь. Криста подсела ближе, фыркнула:

— Сбрасывай, Дед. Сергей слушает от вежливости. Тыразвертываешь, как из программы истории. Это открыто всем.

Дед виновато кивнул. Принялся переворачивать палочки смясом. И тут у нас за спиной раздался негромкий голос:

— Но Сергей этого не знал. Он впитывал данные.

По спине пробежал холодок. Я обернулся. Рядом сидел Вик —тот самый парнишка, что почувствовал мое присутствие. Сенс.

Чего мне только не хватало для полного разоблачения, так этотелепатов.

— Никогда не интересовался историей, — равнодушно ответил я.— В том числе и роддерами. Зря, наверное.

К нам подошел Андрей. И с легким восторгом в голосепредположил:

— А может, ты разведчик из хроноколоний? На прошлой неделепередавали про одного, с планеты Клэн.

Теперь уже меня рассматривали все. И я прекрасно знал, чтоони видят: жесткое, с очень сухой кожей лицо — а на Берегу Грюнвальда высокаявлажность, полувоенного вида комбинезон — достаточно неудобный в повседневнойноске, пристегнутый к поясу чехол — не опознать в нем кобуру почти невозможно.

— Разведчик подготовился бы лучше, — с наигранным весельем вголосе ответил я. И, вспомнив одно из сленговых словечек, добавил: — Твоя идеяне в объеме.

Неожиданно мне на помощь пришел Вик.

— Он не разведчик, Андрей. Он наш, с Земли. Я инопланетчиковчувствую.

— Жаль, — с искренним сожалением вздохнула Криста. — Сталобы интересно.

Да уж. Если разведчик из хроноколоний имел наглостьпроникнуть в мир Сеятелей, он без колебаний уничтожил бы лишних свидетелей. Нороддерская компания этого, похоже, не понимала.

Мы принялись завтракать, но в воздухе словно осталаськакая-то неловкость, натянутость. Андрей начал обращаться ко мне на «вы»,Криста постоянно бросала любопытные взгляды, быстро отводя глаза. Вик и второйподросток молчали. Лишь Дед никак не прореагировал.