А Дэвид – нет, он не похож на ангела. Он больше похож наблагородного рыцаря, который отправился в странствие и по дороге спасает люден.

Джиллиан была как в тумане.

– Я просто решила окунуться, – сказала онанаконец, стуча зубами.

– Что?

– Ты спросил, что случилось. Ну вот, мне стало немногожарко, и я прыгнула в ручей. Он рассмеялся:

– Ты смелая.

Потом он пристально посмотрел на нее и спросил серьезно:

– Так, а что действительно случилось? «Он думает, что ясмелая!»

Эта мысль обдала се жаром куда сильнее вентилятора.

– Я поскользнулась, – сказала она, – пошла влес и, когда дошла до ручья...

Она вдруг вспомнила, зачем пошла в лес. Она совсем забыла обэтом, когда падение в ручей поставило ее жизнь под угрозу, но сейчас она будтоопять услышала слабый, жалобный детский плач.

– О господи! – Джиллиан чуть не вскочила ссиденья. – Останови машину!

Дэвид не остановился, он даже не сбросил скорость.

– Мы почти дома.

Джиллиан попыталась схватиться за руль и... вдруг уставиласьна свои пальцы. Они выглядели как деревянные.

– Остановись, пожалуйста, – сказала онагромче, – Там, в лесу, потерялся ребенок. Я пошла в лес, потому чтоуслышала, что кто-то плачет. Плач доносился со стороны ручья. Мы должнывернуться туда. Ну же, стой!

– Эй, что ты делаешь, успокойся! Знаешь, что тыслышала? Держу пари: это ухала сова. Их здесь полно, и они издают оченьжалобные крики, похожие на стон.

Джиллиан так не думала.

– Это случилось, когда я возвращалась домой из школы. Идля сов было еще слишком светло.

– Ладно, предположим. Тогда это голуби ворковали. Иликошка мяукала. Кошки иногда мяукают ну прямо как дети.

И как только она попыталась снова открыть рот, он резкоперебил ее:

– Послушай, когда мы приедем к тебе домой, мы сможемвызвать полицию и они все проверят. Но я не позволю ребенку... то есть девушке,замерзнуть только потому, что в ней больше мужества, чем кокетства.

На мгновение Джиллиан очень захотелось позволить ему идальше думать, что она обладает и мужеством, и кокетством. Но она сказала:

– Да нет, я вовсе не поэтому. Мужество или кокетствотут ни при чем. Просто я через такое прошла, чтобы найти этого ребенка. Я почтиумерла. Думаю, я действительно умерла. То есть, ну, я не совсем умерла, ноочень замерзла и... всякое происходило... Я поняла, какое большое сокровище –жизнь.

Она совсем смутилась и замолчала. «Что я мелю? Он решит, чтоя рехнулась. Может быть, мне все это только приснилось». Сейчас, сидя в теплом,быстро мчащемся «мустанге», трудно было представить, что все это произошло сней на самом деле.

Дэвид бросил на нее удивленный и понимающий взгляд.

– Ты почти умерла? – Он смотрел на дорогу,поворачивая на улицу, где они оба жили. – Со мной тоже случилось такоеоднажды. В детстве, когда мне делали операцию...

Он осекся; «мустанг» занесло на льду. Быстро выровняв ходмашины, он решительно повернул к дому Джиллиан.

«И с тобой такое было?»

Дэвид припарковался и выскочил из машины быстрее, чемДжиллиан успела задать вопрос вслух.

Он открыл дверь с се стороны и протянул ей руку.

– Выбрось все это из головы. – сказал он, откинувс ее лица волосы.

Он сделал это так, что Джиллиан подумала, что ему нравятсяее волосы.

Она смотрела на Дэвида сквозь упавшую на лицо челку. Еготемно-карие глаза обычно казались холодными, но сейчас, когда их взглядывстретились, они потеплели. Может быть, Дэвид заметил в ней нечто такое, чтопоразило его и задело за живое.

Джиллиан тоже почувствовала волнение. «Не такой уж он исамовлюбленный, как мне казалось раньше», – подумала она. Н между нимисловно проскочила искра.

«Он похож на меня, он...»

Внезапный приступ дрожи не дал ей додумать эту мысль.

Дэвид прищурился и покачал головой.

– Тебе нужно поскорее в дом.

Джиллиан опять оказалась у него на руках. Поднимаясь поступеням, он слегка покачивал ее, как малое дитя.

– Тебе не следует ходить зимой в школу пешком. С этогодня я буду тебя подвозить.

От радости Джиллиан лишилась дара речи. Конечно, ей,наверное, стоило бы сказать, что она не ходит в школу пешком каждый день, но сдругой стороны, она никого и не обманывает. При мысли, что Дэвид будет ееподвозить, сердце выпрыгивало из груди.

Как это здорово, как приятно, когда тебя вот так несут наруках! Однако перед тем как он открыл дверь, Джиллиан вдруг вспомнила: «Мама!»

Ее охватила паника.

«О боже, нельзя, чтобы Дэвид увидел маму! Но может быть, всеобойдется.

Если из кухни пахнет обедом, то все в порядке. Если нет – сегодняодин из плохих маминых дней».

Увы, из кухни не доносилось обеденных запахов. Дэвид вошел вполутемную прихожую. Никаких признаков жизни, свет погашен. Дом холоден и пуст.Джиллиан поняла, что надо выставить Дэвида как можно скорее. Но как?

Все еще держа ее на руках, он спросил:

– Твоих родителей нет дома?

– Нет. Отец обычно приходит домой не раньше семи.

Джиллиан ограничилась полуправдой и молилась про себя, чтобымама не вышла из спальни, пока Дэвид не уйдет.

– Теперь со мной все будет хорошо, – сказала онапоспешно, даже не заботясь о том, что ее слова прозвучат бестактно инеблагодарно, – все, что угодно, лишь бы он ушел. И добавила: – Я и самамогу о себе позаботиться. Иди, я в полном порядке.

– Какого черта! – вырвалось у Дэвида.

И это было самое смачное «какого черта» из всех, чтокогда-либо доводилось слышать Джиллиан.

«Он вздумал со мной ругаться? Очень остроумно».

– Тебя надо срочно разморозить. Где у вас ванная?

Джиллиан машинально подняла окоченевшую руку в сторонуванной и тут же уронила ее.

– Нет, подожди минутку...

Но он уже был возле ванной комнаты. Он опустил ее на пол,зашел в ванную и открыл кран горячей воды.

Джиллиан тревожно поглядывала наверх. «Мам, не вставай,пожалуйста. Спи, ради бога, спи».

– – Тебе нужна горячая ванна как минимум на 20 минут.Потом будет видно, надо ли тебе ехать в больницу.

Джиллиан вспомнила: