На мгновение ей удалось вынырнуть. Инстинктивно она схватилартом глоток воздуха и попыталась за что-нибудь уцепиться, но ремни ранца заспиной прочно стягивали руки.

Ручей становился все шире, поток набирал силу. Джиллиансносило вниз по течению, она захлебывалась, дышать становилось все труднее:приходилось бороться за каждый глоток воздуха, с трудом доживая до следующеговдоха.

«Как холодно! Нет, это вовсе не холод, это – нестерпимаяболь. Я умираю».

Ее мозг смирился с неизбежным, но тело упорно цеплялось зажизнь. Оно боролось так, словно обладало собственной волей: оно высвободилосьиз ремней ранца, и теперь дутая куртка помогала голове держаться наповерхности, а ноги бились о камни в попытках дотянуться до дна.

Все напрасно. Даже если ручей не глубокий, ей все равно нехватает роста! Она слишком мала и слаба: ей не справиться с течением. Холодистощал ее силы с ужасающей быстротой. С каждой секундой шансов выжитьоставалось все меньше.

Казалось, ручей превратился в злобное чудовище, котороевцепилось в нее и не отпустит, пока не погубит. Поток бросал ее на камни и тутже тащил дальше, не давая рукам вцепиться в их обледеневшую поверхность. Ещенесколько минут – и она слишком ослабеет, чтобы держаться на воде.

«Да ухватись же за что-нибудь!» – приказывало тело. В этомбыл ее единственный шанс.

Джиллиан смогла разглядеть, что на левом берегу на небольшойотмели из воды выступают корявые корни дерева. Надо добраться до них. Толчок,еще толчок. Она ударилась о камень и едва не пронеслась мимо, но все жекаким-то чудом ухватилась за корягу. Огромные корни, толщиной с ее рукупереплетались, напоминая клубок ледяных змей, Джиллиан успела просунуть руку всозданную корнями петлю и как будто встала на якорь.

Теперь девочка могла дышать. Теперь бы еще выбраться изручья, но как? У нее едва хватало сил, чтобы держаться за корень. Она не сможетподтянуться на ослабевших, окоченевших руках и вылезти на берег.

И тут она вдруг разозлилась. Она рассердилась на себя.Неужели она позволит себе сдаться! Сейчас, когда речь идет о ее жизни и смерти!

То, что произошло потом, осталось в ее памяти неяснойкартиной. Она действовала почти бессознательно. Каждое движение причиняло боль,она чувствовала только отчаяние, и именно оно дюйм за дюймом вытаскивало ее изручья.

И вот она на суше, лежит на корявых корнях дерева в снегу. Вглазах туман, рот судорожно ловит воздух... но она жива!

Джиллиан пролежала так долго, даже не чувствуя холода. Всеее тело радовалось покою и отдыху.

«Я молодец! Теперь все будет хорошо».

Но только когда она попыталась подняться, то поняла, какжестоко ошибалась: ноги ее подкосились, словно мышцы превратились в желе.

Боже, как она окоченела! Ее обледеневшая мокрая одежда сталапохожа на средневековые латы. Перчатки утонули где-то в ручье. Шапка тоже.Становилось все холоднее, внезапные приступы неистовой дрожи накатывали всечаще и чаще. Сил не было совсем.

«Найти дорогу... Надо найти дорогу. Но в какую же сторонуидти?»

Ее отнесло вниз по течению, но как далеко? Сколько ейпридется добираться до дороги?

«Неважно... лишь бы уйти подальше от ручья». Мысли медленноворочались в голове, словно тяжелые мельничные жернова. И вообще думать былотрудно.

Джиллиан шла, едва передвигая ноги. От холода она сталанеуклюжей, колотившая ее дрожь мешала перебираться через поваленные стволыдеревьев и спутанные ветки. Красные раздувшиеся пальцы совсем не слушались ее.

«Я больше не могу, я не чувствую ног». Девочка осознавала,что оказалась в большой беде. Если ей не удастся быстро добраться до дороги –она погибла. Однако Джиллиан охватила странная апатия.

Ей не хотелось никуда спешить, а густой лес вокруг показалсясказочным и волшебным.

Так, спотыкаясь и пошатываясь, борясь с собой, она брела, неразбирая пути, просто вперед. И все, на что хватало ее внимания, – это ещеодна темная скала, выступающая из-под снега, и еще один поваленный ствол,который нужно обойти или перелезть через него. И вдруг она упала и уткнуласьлицом в снег. Ей стоило огромных усилий снова подняться на ноги.

«Эта одежда... она слишком тяжелая. Надо ее снять».

Делать это ни в коем случае было нельзя! Но холод лишил ееспособности соображать. Сознание словно отделилось от нее и парило где-товдалеке. Джиллиан дергала молнию закоченевшими пальцами, пытаясь расстегнутькуртку.

Ну вот… куртка сброшена. Теперь будет легче идти... Но легчене стало. Она продолжала падать: споткнулась, упала, встала... и снова споткнулась...и так уже целую вечность. Каждый раз вставать становилось все труднее.

Брюки будто сшиты из льдинок. Она взглянула на них судивлением и досадой и увидела, что они сплошь покрыты налипшим снегом.

«Может, их тоже снять?»

Напрасно она пыталась вспомнить, как расстегивается молния…Все... больше она совсем не могла думать. Сильные приступы дрожи теперьпрерывались продолжительными паузами, в течение которых она впадала вполузабытье.

«Я думаю… все будет хорошо. Мне уже не так холодно. Мнепросто нужно немного отдохнуть». И хотя угасающее сознание отчаяннопротестовало, Джиллиан села на снег.

В этот момент она вышла на небольшую полянку, совершеннопустынную – даже мышка-полевка не испортила ровной белизны снежного покровасвоими следами. А сверху над ней опускался полог из заснеженных ветвей.

«Какое тихое место... Как раз подходящее, чтобы умереть».

Озноб прекратился, и это означало, что все кончено. Организмне мог больше согреваться дрожью, он отказался от борьбы и впадал в спячку,экономя оставшееся тепло. Дыхание замедлялось, удары сердца становилисьредкими-редкими. Ее бедное тело предпринимало последнюю попытку продлить жизнь,пока кто-нибудь не придет на помощь. Только никто не придет.

Никто и не знал, где она. Пройдет еще не один час, пока отецвернется домой или пока мама... проснется. Но даже и тогда они не станутбеспокоиться, что Джиллиан не вернулась домой. Они подумают, что она с Эми. А ктому времени, когда ее начнут искать, будет уже слишком поздно.

Она все это понимала, но теперь это было неважно. Джиллианисчерпала свои жизненные силы и уже не смогла бы спастись, даже если бы ипридумала как.

Пальцы из красных стали бело-голубыми и затвердели. Зато онане чувствовала холода. Она испытывала только облегчение от того, что не надобольше двигаться. Она так устала... Она умирала.

Белый туман застилал глаза. Джиллиан потеряла ощущениевремени. Она превращалась в ледяную скульптуру, такую же безжизненную, какобледенелый пень или скала в этой снежной пустыне.