Когда скандирование сменилось всеобщим улюлюканьем, посвященный со сломанной ногой похлопал Тау по спине.

– Мне наложат шину, и я отпраздную вместе с вами!

– Отпразднуешь? – переспросил Тау.

– Когда придем в Цитадель-город, мы выпьем все, что есть в их питейных!

На лице Хадита снова возникла ухмылка.

– Да, обязательно. Как там Удуак говорит? Надо утолить жажду!

Они оставили северянина в лазарете, дав обещание не уходить без него. Хадит собрал остальных посвященных Чешуя, даже отпиравшегося Анана и не скрывавшего своей гордости Джавьеда. И вместе объединенные силы школ Южной и Северной Исиколо ворвались в Цитадель-город, направившись в самую большую питейную, какую смогли там найти.

Хадит сдержал свое слово и купил выпивку Тау, а Яу рассказывал историю о «Тропе Тау».

– Мы выходим на тропу, думаем удержать ее против Индлову, одного-двух, а эти ублюдки выходят вчетвером, еще и с Ослабляющей! – Яу выдержал паузу, давая слушателям время оценить шансы. – Я сам боец, без сомнения, но тут был готов испачкать штаны. И в этом нет ничего постыдного, когда перед тобой такое. – Яу указал пальцем на Тау, так что его палец оказался всего в пяди от его носа. – А потом вот этот Тау поворачивается к нам и говорит: «Нападайте на них».

Тау не помнил, чтобы говорил такое, но перебивать не стал.

– Он подходит к первому Индлову и показывает свой прием. – Яу взмахнул обеими руками так, будто в них были мечи. – И просто берет и избивает Вельможу до полусмерти. Мы с Чинеду и Ойибо рядом, хорошенько даем второму Индлову. А он тот еще громила, выше Удуака головы на две-три.

Тау не думал, что тот был настолько велик. Но все внимательно слушали Яу – даже Джавьед, который остался выпить с ними, сидел, наклонившись вперед.

– Так вот, мы все заняты этим необхватным, а Тау остался с двумя Индлову и Ослабляющей. Она стоит, задрав нос, думает, ее защитники-Вельможи сейчас сломают Тау пополам. Только вот незадача: кто-то забыл сообщить об этом Тау.

Яу поднял бровь и обвел взглядом зал, привлекая внимание каждого и заставляя каждого почувствовать, будто история рассказывается только для него одного. Кроме голоса Яу и редкого кашля Чинеду, в питейной не раздавалось ни звука.

– Индлову идут на нас с Тау, и, клянусь Богиней и матерью, Тау им говорит, честное слово, говорит: «Я принесу вам боль!»

Одно дыхание все в зале сидели молча, а потом как один взорвались от восторга, загорланив и вскочив на ноги. Яу не мешал ликованию, лишь кивая, словно не ожидал иного и считал это совершенно заслуженным. После чего, знаком призвав к тишине, продолжил:

– «Я принесу тебе боль», – сказал Тау ублюдкам-Вельможам и, на глазах Богини, следуя ее воле, равно как и все живое… сдержал слово!

Зал снова взорвался, кружки застучали по столешницам, ладони захлопали по спинам, пролился масмас.

– Пока мы с Чинеду и Ойибо, как могли, старались сдержать одного Индлову, Тау завалил двоих.

Тау почувствовал, что все взгляды направлены на него, и старался выглядеть спокойно. Он не знал точно, чего от него ждали. Ему хотелось объяснить, что он не дрался с двумя Индлову одновременно и что он сказал это, только желая рассердить их, чтобы они пошли на него по одному. Но кто-то отвлек его, сунув ему в руку кружку масмаса. Теперь у него было по кружке в каждой руке.

– Так она ослабила вас, когда увидела, что ее Индлову пали? – спросил северянин.

От этого вопроса у Яу переменилось настроение. Только что игривый и жизнерадостный, рассказчик помрачнел.

– Тау отвлек от меня демона, – сообщил он.

Теперь в зале затихли все, даже Чинеду.

– Он хотел меня убить, и я ничего не мог поделать. Знаю, на самом деле он не мог… но это было так реально… Он… – Яу осекся.

– Этого не должно было произойти, – вмешался аквондисе Анан, уже с трудом произносивший слова. – Ослабляющая продержала вас слишком долго. Я послал официальную жалобу на цитадель и ее наставницу. Непозволительно выставлять человека, не готового к стычке.

– Она совершила ошибку, – заявил Джавьед.

– Э-э, но что, если из-за нее один из наших людей теперь одержим демонами? В последней стычке Итембе чуть не сломили. По ночам он, бывает… Я хочу сказать, я очень вами горжусь. Давно у нас не случалось таких побед, и… – Анан глянул на Джавьеда, – теперь мечта этого старого солдата снова увидеть Ихаше на Королевской Сече не кажется такой уж пустой.

Джавьед склонил голову, выразив признательность Анану за его слова и то уважение, что он проявлял к истории самого умквондиси и легенде о нем.

– Давно мы не одерживали побед в стычках при Ослабляющей, – произнес Джавьед, прежде чем поднять свою кружку. – За Ихаше, за омехи, за Богиню и за наши мечты.

Они пили, смеялись, отмечали, но Тау никак не мог сосредоточиться, а едва улучив возможность, заговорил с Джавьедом.

– Может быть, этот цикл снова увидит Ихаше в Королевской Сече, – сказал Тау, вместо того чтобы задать вопрос, который на самом деле его волновал.

– Может быть, – Джавьед улыбнулся.

– А часто бывает, что в схватку попадает один и тот же Чешуй из цитадели? Или они каждый год разные?

– Как и почти во всем, – ответил Джавьед, – немногие возвышаются, другие довольно сильны, а основная часть слаба и бесполезна. Так и в цитадели, и те из шестнадцати Чешуев, что доходят до Королевской Сечи, бывают там не один раз.

– Так, значит, одни и те же умквондиси тренируют и выпускают лучших, пусть даже посвященные каждый раз приходят новые?

– Да, – Джавьед хихикнул. – И клянутся Богине, что их результаты – это целиком заслуга их гениальности. Но истина в том, что ранний успех облегчает путь к большему успеху и дает возможность получить больше тех ресурсов, что способствуют победам, и даже дает власть мешать прогрессу тех, кто остается позади.

Джавьед одним большим глотком осушил свою кружку и поставил ее на край стола.

– Одни и те же умквондиси могут готовить и выпускать лучших, но это не потому, что они лучшие наставники. Помнишь, как моя репутация позволила мне обойти правила? Я выбрал себе в Чешуй тех посвященных, каких хотел, еще до того, как другим умквондиси представилась такая возможность.

Тау увидел плоды своего терпения и решил собрать урожай.

– Какие Чешуи, по-вашему, попадут в Сечу? – спросил он.

Джавьед отвел взгляд, задумавшись.

– Хм-м… Я бы немало поставил на то, что туда попадут Чешуи Оджолапе, Оньекачи и Отобонга, но я встану против драконьего огня, если не пройдут Чешуи Осы и Омонди.

Тау кивал после каждого имени, стараясь их запомнить.

– Они все лучшие?

– Лучшие.