Амалия устало всхлипнула и уселась на верхнюю ступеньку. Коннери научил ее терпеть вязкую и тягучую боль в натруженных мышцах, как и ту, что оставалась от острых веток или ледяных кромок в Звенящем Лесу. Но что можно было сделать с тем, что царапало сердце изнутри? Вина – за то, что Алекс бросил вызов Бофорту и чуть не поплатился за это головой. За то, что так и не смогла оттолкнуть Дерека. И страх – что Ливи никогда ее не простит. Но куда больше этого Амалия боялась того, что с ней делало одно лишь присутствие второго, другого Дерека. Если он снова придет и так же бесцеремонно заявит на нее свои права – сможет ли она найти в себе силы противиться черному пламени в его глазах?

– Опять ты?

То ли человеческий голос, то ли скрип древних петель на дверях в больничное крыло. Впрочем, старуха Мерсье была куда старше и петель, и дверей, и, если уж на то пошло, всего замка Ринвуд. Амалия обернулась и нехотя кивнула. Приличия требовали встать и поклониться, но сил на учтивость уже не оставалось.

– Не стоит сидеть на холодных камнях, – прокаркала Мерсье. – Да и вообще не стоит тебе ходить сюда – пока не стоит. Мальчику нужен покой. Легко нанести рану или разбить… что-нибудь. Исправить всегда сложнее.

– Разве? – буркнула Амалия. – Мне приходилось слышать, что магия исцеления способна поставить человека на ноги за пару часов.

– Девчонка. – Мерсье шагнула вперед и склонилась над сидящей Амалией. – Глупая и маленькая девчонка.

В ее словах не было и тени злобы или недовольства. Старуха не ругалась – просто сообщала что-то, что казалось ей само собой разумеющимся. Амалия только сейчас потрудилась как следует рассмотреть лицо старой ведьмы. Морщинистая кожа, тонкие губы высохли, превратив рот в темную щель под носом. В глазах Мерсье давно не осталось и следа тех страстей, что заставляют кровь быстрее бежать по венам, – только усталость и мрачная насмешка. Зубы старухи, хоть и сточившиеся и пожелтевшие от табака, все остались на своих местах, такие же ровные и крепкие, как и сотни лет назад. Пожалуй, когда-то эту женщину называли красивой… но с тех пор прошло столько времени, что она успела забыть об этом. Мерсье жила уже так долго, что ей не было никакого дела ни до приличий, ни до Короны, ни до самого Всемогущего Отца. Такая действительно не станет бояться никого и ничего. И если Амалия вдруг вздумает перейти ей дорогу, даже заступничество Коннери едва ли станет надежной защитой. Но сейчас у Мерсье попросту не было причин сердиться. Попытка проскочить в больничное крыло уж точно не то, что может всерьез вывести из себя древнюю ведьму. Плевать она хотела на глупых студенток или мальчишек, которые колошматили друг друга острыми железками у Белой Скалы.

– Можно залечить рану быстро, – усмехнулась Мерсье. – Можно. Но короткий путь не всегда верный. Покой и травяные настойки подействуют не хуже самого могучего Дара. А еще они дадут твоему отважному рыцарю достаточно времени поразмыслить. Мальчишки. – Мерсье покачала головой. – Если не отправить их на койку хотя бы на пару недель, они непременно найдут новый способ искалечить себя. Никто не ценит то, что дается легко.

– Ведь вы сейчас говорите совсем не о ранах Алекса, верно? – устало выдохнула Амалия. – А о чем же?

– Дорогуша, я просто самая обычная старуха. – Мерсье мерзко захихикала и заковыляла вниз по лестнице. – Может быть, я уже триста лет назад выжила из ума. Надо ли меня слушать? Решай сама. Я не твой Мастер, чтобы тебе указывать.

– Какое счастье, – тихо проворчала Амалия себе под нос – так, чтобы старуха не услышала.

Все равно на размышления сил уже не осталось. И никто – ни Ливи, ни мадам Мерсье, ни даже сам Мастер Коннери не смогли бы заставить Амалию отказаться от того, за чем она пришла. Там, за дверью больничного крыла, был Алекс. Ее Алекс.

– Сегодня ты поздно. Коннери совсем тебя загонял, да?

Когда Амалия приоткрыла дверь, в комнате было совсем темно, но Алекс тут же зажег волшебный огонек. Белое пламя сначала тускло замерцало и чуть не погасло, но потом все же разгорелось и медленно поднялось к потолку. Как же у Алекса еще мало сил!

– Давай лучше я… – прошептала Амалия и тут же зажгла сразу три огонька.

Ей вдруг стало стыдно. Похоже, Алекс уже успел уснуть, а она разбудила его. Только потому, что ей безумно хотелось его видеть. Эгоистка! Глупая маленькая эгоистка.

– Прости. – Амалия взялась за дверную ручку. – Наверное, я пойду. Тебе надо поспать…

– Нет уж. – Алекс приподнялся на локтях и кое как уперся лопатками в спинку кровати. – Теперь тебе придется остаться хотя бы на пару минут.

Что ж, у него хотя бы есть силы спорить. Уже хорошо. Амалия подошла и уселась на край кровати. Может быть, ей показалось, но со вчерашнего дня Алекс стал выглядеть немного лучше. Темные круги под глазами почти исчезли, а ввалившиеся щеки постепенно обретали былой вид. Мадам Мерсье как следует пичкала Алекса не только отварами из лесных трав, но и овсяной кашей с салом. Любые попытки незаметно угостить больного чем-то вроде куска пирога или парой глотков эля влекли за собой немедленное изгнание. Уилл до сих пор горестно вздыхал, потирая ягодицы, – мадам Мерсье была не из тех, кто предупреждает дважды, а больничное крыло было царством, в котором она владычествовала безраздельно. И если бы старуха приказала есть, можно было не сомневаться – сам ректор Торвальдсен или грозный Мастер Коннери послушно бы принялись давиться овсянкой.

– Конечно, останусь. – Амалия улыбнулась и уткнулась лбом Алексу в плечо. – Я безумно соскучилась. Ты правда на меня не сердишься?

Она каждый раз задавала один и тот же вопрос – начиная с того самого дня, как впервые решилась навестить Алекса на больничной койке. И Алекс каждый раз только улыбался и обнимал ее – настолько крепко, насколько мог. Но рано или поздно он должен был спросить. Про все – про Дерека, про ее Дар, про занятия с Мастером Коннери. И Амалия бы ни за что не стала его обманывать. Но Алекс не спрашивал, а Амалия так и не набралась храбрости рассказать самой.

– Я ни капельки не сержусь, глупая. – Теплая ладонь легла ей на плечо. – Ты ни в чем не виновата.

Нет, виновата! Она, Амалия Хэмптон, не стоит и мизинчика Алекса. Он великодушный и очень смелый. А она даже не может рассказать ему всю правду. Но как заставить себя быть честной, когда Алекс рядом?! Когда можно просто протянуть руку и прикоснуться к нему? Нет, это выше ее сил.

Амалия упрямо мотнула головой и, сбросив на пол туфли, устроилась на узкой кровати под боком у Алекса. Вот так. Теперь все хорошо, все правильно. Просто быть вместе, быть рядом, а все остальное может катиться к Дьяволу.

– Сюда может кто-нибудь войти, – заметил Алекс.

– Мне все равно. – Амалия потянулась к нему. – Пусть заходят.

Сейчас репутация заботила ее меньше всего. Да и имеет ли репутация хоть какое-то значение для той, кому суждено стать темным магом? Девичья честь, непорочность? Слишком мало для того, чтобы искупить свою вину перед Алексом. Но больше у Амалии ничего не было.